Одной ногой в могиле - [35]

— Будь я бесом-убийцей, я бы много лет назад прокомпостировал вам билетик в один конец. Что сильно упростило бы мне жизнь. Вы колодкой повисли у нее на шее, когда те волки явились к ней со своим алчным предложеньицем. И все мы знаем, что заставило ее согласиться. Не так ли? Вас ничуть не беспокоило, как несчастна была она все эти годы, проделывая больше смертельных трюков, чем сам Гудини. Нет, вы были вполне довольны, что ваша дочь убивает вампиров, вместо того чтобы спать с одним из них! Ну, Джастин, надеюсь, этот эпизод доставил вам удовольствие. Однако он окончен. Я вернулся и остаюсь.

Мать испуганно взглянула на меня через его плечо:

— Кэтрин! Ты ведь не останешься с этим созданием? Он похитит твою душу. Он изменит тебя…

— Моя душа принадлежит мне и Богу, мама. Кости не смог бы ее забрать, даже если бы захотел. — Я встала так, чтобы смотреть ей в лицо, и сделала глубокий вдох (держись — теперь или никогда!). — И я больше не позволю ни тебе, ни кому-нибудь другому вмешиваться в мою личную жизнь. Ты не обязана любить Кости. По мне, можешь ненавидеть его всей душой, но пока я с ним, тебе придется его терпеть. Дону и остальным — тоже. Или… я уйду. И никогда не вернусь!

Мать тупо разглядывала меня и Кости, переводя взгляд с одного на другого. Потом ее глаза блеснули, и она горько рассмеялась.

— Только попробуй, мама, позвонить ко мне на работу и потребовать, чтобы его убили! Ты видела, что он сделал тогда на шоссе, а ведь он не злился в тот момент! И еще. Если кто-нибудь на него нападет, убью. Любого!

Я взглядом дала понять, что говорю серьезно. Конечно, я бы всеми средствами постаралась этого избежать, но в конечном, счете так и поступила бы.

— А потом мы с Кости исчезнем. Навсегда. Ты действительно этого хочешь? Если я останусь здесь с тобой и с ними, у меня будет гораздо меньше оснований пожелать превратиться в вампира. Лишишь меня поддержки людей — и… как знать?

Я бесстыдно играла на ее величайшем страхе, но она это заслужила. Губы Кости дрогнули.

— Оцените светлую сторону, — с дьявольской хитростью стал уговаривать он. — Если вы оставите нас в покое, рано или поздно я ей надоем. Но, вынуждая нас к бегству, вы предоставляете мне несколько альтернатив… — Окончание фразы повисло в воздухе.

— Думаешь, я поверю хотя бы одному твоему слову? — отбивалась мать. — Куда лучше для всех было бы, если бы ты сам себя проткнул колом и умер навсегда. Если бы ты и вправду ее любил, так бы и сделал.

Кости бросил на нее колючий взгляд. И нанес удар:

— Знаете, в чем ваша беда, Джастин? Вам отчаянно нужен хороший секс.

Я глотнула джина, чтобы скрыть рвавшийся наружу смешок. Господи, как я сама не додумалась? Она возмущенно фыркнула. Кости продолжал, будто ничего не слышал:

— Имейте в виду, своих услуг я не предлагаю. Свое отработал еще в семнадцатом веке.

Я ахнула, и джин попал мне не в то горло. Неужто он сказал о своей прежней профессии? Иисусе! Сделай так, чтобы я ослышалась! Но это не было обманом слуха.

Кости спокойно продолжал:

— У меня есть друг, который должен мне услугу. Берусь его уговорить… Котенок, с тобой все в порядке?

Я перестала дышать, едва услышала, как он легко признался в своем прежнем занятии. Добавьте застрявшую у меня в легких жидкость, и… Нет, со мной не все в порядке!

Матери было не до меня. Она извергала поток оскорблений:

— Грязный выродок, жалкий содомит…

— Сразу видно, какое ей выпало детство. Вы, женщина, больше заняты собой, чем своей дочерью: разве не видите, что она задыхается?

Кости похлопал меня по спине, чтобы помочь выкашлять джин из бронхов. Первый вдох оказался болезненным. На глазах обильно выступили слезы, но все же мне удалось сделать еще один мучительный вдох и еще один…

Убедившись, что я снова дышу, Кости вернулся к тому, на чем остановилась мать:

— «Содомит» — неверное определение, Джастин. Моими клиентками были женщины, а не мужчины. Просто хотелось бы прояснить этот момент. Не могу допустить, чтобы у вас сложилось обо мне превратное мнение. Конечно, если вы не доверяете моим рекомендациям по части секса, мне кажется, друг вашей дочери Хуан мог бы взяться за тяжкий труд по…

— Довольно! — завопила она, распахивая входную дверь.

— Заходите почаще! — крикнул он ей вслед.

Дверь захлопнулась с такой силой, что в окнах задрожали стекла.

— Она пойдет к Дону, — прохрипела я после нечаянной попытки дышать джином.

Кости только ухмыльнулся:

— Нет, не пойдет. Она хоть и вне себя, но хитрость при ней. То, что ты не уступила, возымело действие. Она малость покипит и станет выжидать подходящего случая. Что бы она тебе ни говорила, она никогда не решится на разрыв с тобой — у нее никого больше нет.

Кости меня не убедил.

— Все равно ты должен остерегаться удара в спину. Против тебя могут выслать команду.

Он рассмеялся:

— И чем это кончится? Чтобы загнать меня в угол, нужна небольшая армия, а я услышу ее издалека. Не дергайся, милая. Меня не так легко убить… Ты в этом пойдешь или переоденешься?

— Зачем? — подозрительно спросила я.

— Я веду тебя ужинать. Так положено, когда ухаживаешь за девушкой, верно? Кроме того, твой ужин остыл, а он и в подогретом виде был не слишком аппетитным.