Одной ногой в могиле - [34]

В дверь громко постучались (моя мама никогда не отличалась деликатностью).

Кости поднял бровь:

— Откроешь сама или мне это сделать?

Запахло жареным. Но по тому, как он сжал челюсти, я поняла: не стоит уговаривать его спрятаться. А затолкать в шкаф силой я бы не смогла.

— Секундочку, мама! — крикнула я и начала шарить вокруг в поисках бутылки с джином, которая будет весьма кстати. — Она прямиком отправится к Дону, — забормотала я.

— Впусти ее, — велел Кости. — Я остаюсь.

Я бросила на него недовольный взгляд и пошла открывать. Называется «медленно и постепенно»! Судя по всему, мне предстоит нырнуть вниз головой с глубокого конца. Пожалуй, это был самый подходящий случай проверить, действительно ли Кости справится с трудностями. Это препятствие было куда грознее Дона.

Мать ворвалась в дом, едва я открыла дверь, и набросилась на меня прямо в прихожей:

— Позвонила Ною на мобильный, искала тебя, а он мне сказал, что ты с ним порвала. Я знаю почему, Кэтрин, и пришла сказать тебе, что все должно прекратиться! Немедленно! Ты выбросила из головы этого грязного убийцу много лет назад и сделаешь это снова! Я не стану сидеть спокойно, глядя, как ты превращаешься в демона преисподней.

Ее слова превратились в шипящие нечленораздельные звуки, когда она увидела на диване Кости, с умилением наблюдавшего за событиями в комнате.

— Привет, Джастин, — протянул он, — приятно снова увидеться. Не хотите присесть?

И похлопал по свободному месту рядом с собой. Лицо матери, бледное от нервного напряжения, в один миг побагровело. Я закрыла дверь и откупорила выпивку. Итак, истерика начинается. В припадке ярости мать повернулась ко мне:

— Ради бога, Кэтрин! Что с тобой? Неужели он опять тебя околдовал?

Тут Кости расхохотался. Он с легкой грацией поднялся с дивана и направился к ней. Мать отступила на несколько шагов.

— Если кто и околдован, Джастин, так это я. Ваша дочь проделала это со мной пять лет назад, и мне до сих пор не удалось избавиться от ее чар. Думаю, вам будет приятно узнать, что мы решили восстановить отношения. Не трудитесь поздравлять: выражение вашего лица — лучшее свидетельство радости.

Я сделала длинный глоток из бутылки. Кости, видно, решил не добивать мать любезностью, а вцепиться прямо в глотку. Типичный вампир.

Ответ мамы сочился ядом:

— Когда ты его оставила, Кэтрин, я думала, с профессией шлюхи покончено. Но, судя по всему, это был отпуск.

Лицо Кости окаменело, и он ответил, не дав мне возмущенно огрызнуться:

— Никогда больше не говорите с ней так! — В его голосе звучало предостерегающее щелканье бича. — Меня можете называть как угодно, но я не позволю вам мучить ее.

Мать сделала шаг назад, и в лице ее что-то изменилось, будто она поняла, что ей придется обращаться напрямую к нему, а не только через меня.

— Ты так и будешь стоять? Позволишь ему угрожать? — кинулась она ко мне, меняя тактику. — Полагаю, ты так же спокойно дашь ему выпить мою кровь?

— Брось, мама! — отрезала я. — Он ничего плохого тебе не сделает. Не то что ты — только и ждешь момента напакостить. Прости, что я не защитила тебя, когда Кости не позволил меня оскорблять. Должно быть, это мой недостаток.

Она погрозила мне пальцем:

— Кровь себя покажет, говорил мой отец. И он был прав! Посмотри на себя. Ты опустилась до того, что бросила хорошего человека ради этого грязного животного, твари, которая даже не является животным! Любовник!

— Я здесь, Джастин, и вам стоит к этому привыкнуть. Хотите называть меня животным? Тогда и смотрите на меня.

Кости встал так, что матери пришлось смотреть на него либо отвести взгляд. Она сосредоточила внимание на нем, глядя прямо в глаза. Надо отдать должное: она не попятилась под его суровым взглядом; трусливой ее никто бы не назвал.

— Ты! Как там тебя?

Ее попытка выразить свое пренебрежение заставила меня скрыть улыбку за плечом Кости. Мать прекрасно помнила, как его зовут.

— Кости. Не могу сказать, что мне доставляет удовольствие официальное знакомство, но уже давно пора, согласитесь.

Мать окинула его уничижительным взглядом и презрительно пожала плечами:

— Вообще-то, я не согласна. Ну, что ж! Разве ты не красавчик?

Сказанные слова, судя по интонации, на комплимент не тянули.

— Ее отец тоже был красавчиком, просто ослепительным. Конечно, ты должен знать. Она — его точная копия. Иногда я просто видеть ее не могу из-за сходства.

Меня больно резануло: я всю жизнь это чувствовала. Может, она меня и любила, но принять не могла. И неизвестно, сможет ли когда-нибудь.

— Возможно, она выглядит, как он, не могу сказать, — хладнокровно ответил Кости. — Никогда не встречал того типа. Но позвольте уверить — в ней очень много и от вас. Упрямство, например. Отвага. Вредность, когда выходит из себя. Кроме того, она хорошо помнит обиды. Впрочем, тут вы ее обогнали: больше двадцати семи лет наказываете ее за то, что случилось с вами.

При этих словах мать шагнула вперед и чуть не ткнула его пальцем в грудь:

— Как ты смеешь?! Ты имеешь наглость укорять меня тем, что было содеяно подобным тебе. Ты и сам наверняка не раз проделывал подобное, грязный бес-убийца!

Кости тоже шагнул вперед. Они соприкоснулись пальцами ног.