Одной крови - [54]

Юлина слизистая горла без особых сопротивлений приказала долго жить. Проблемой стало даже попить воды. Начала выходить из строя щитовидная железа. В местах облучения — сильные ожоги. А как-то ночью, в самый разгар лучевых процедур, Юлю разбудил. ее собственный пульс. Мы его померили и не поверили своим глазам. Сто. Двадцать. Шесть. Ударов в минуту.

И без того расшатанному иммунитету снова приходится терпеть сильные удары, боль от которых приходит не сразу, а чуть погодя. После лучевой терапии к Юле начала липнуть любая инфекция. Простудные симптомы стали постоянным назойливым фоном. Все это существенно портило жизнь. Но мысли о том, что лучевая терапия — это, возможно, финал всей этой страшной — врагу не пожелаешь — пятимесячной онкологической истории, окрыляли нас обоих.

* * *

В день своей последней процедуры моя жена решила проведать Таю.

В ее палате было темно и, как сперва показалось Юле, пусто. Она включила свет, чтобы в этом удостовериться, и услышала сдавленный тихий и хриплый голос:

— Выключи. Выключи свет.

— Прости, Тая. Ты здесь? Я тебя не заметила.

Юля выключила свет и подошла поближе к кровати. На ней с закрытыми глазами лежал человек белее простыни, с перекошенным страшным лицом. Узнать в этом человеке красавицу Таю было почти невозможно:

— Юля, это ты?

— Да, милая. Пришла тебя поцеловать. Кажется, я все. Выпрыгиваю. Сегодня последняя лучевая.

— Как хорошо. Как хорошо. Ты извини, мне просто очень больно от света. Как хорошо. Садись.

Юля села на стул рядом с кроватью:

— Тая, чай будешь? Сделать тебе?

— Не надо. Не приживется. Меня все время рвет.

— Маленькая моя. Тебя обезболивают?

— Да. Но в промежутках между уколами голова раскалывается. Все, как в научных статьях.

— В каких еще научных статьях?

— Ну я не только английский тут учу, подруга. Как в медицинских научных статьях. Менингеальный и гипертензионный синдромы: постоянная головная боль, непрекращающаяся рвота, вялость, отек дисков зрительных нервов, косоглазие, обмороки и спутанность сознания, судороги, лицо искажается в гримасе. У меня все черным по белому. Симптомы черные. Я — белая.

— Да, если произнести все это вслух, звучит фигово.

— Вот я лишний раз и не произношу.

— Ты замуж вышла, крошка?

Тая достала из-под одеяла правую руку и протянула Юле. На безымянном пальце было обручальное кольцо из белого золота.

— Вот. Жаль только, что медовый месяц выпал на… видимо… последний месяц моей жизни. И он, как видишь, не очень-то медовый. От меда, Юль, меня тоже сразу вырвет.

— Что врачи говорят?

— Они со мной не разговаривают особо. Мужу сказали, чтобы набирался сил. Это значит — чтобы звонил в бюро ритуальных услуг.

— Слушай, ты себя раньше времени-то не хорони.

— Ты не понимаешь.

— Что я не понимаю?

— Я не хороню себя. Я говорю, как есть. По-честному. Я не боюсь. Ты же видишь, что я не боюсь. Я, вероятно, так и не выросла с тех пор, как лечилась тут в первый раз. Я как ребенок — не боюсь смерти, хотя теперь и понимаю, что ее не избежать.

— Господи.

Тая с большим усилием приоткрыла глаза:

— Смотрю на тебя и знаешь что, Юль?

— Что, моя хорошая?

— И думаю, что жизнь прекрасна только тогда, когда рядом с ней есть смерть. Только смерть и придает ей какой-то смысл. Любовь и смерть. Теперь у меня есть и то и другое. Ты меня сейчас не поймешь. Может, лет через тридцать-сорок. Но тогда просто поверь. Пока ты не прикована к постели, пока твои легкие не отказываются дышать, ты жизнь не ценишь и не понимаешь. До этих пор ты раздражаешься по пустякам, ведешь себя, как дура, злишься вместо того, чтобы открываться миру, открывать сердце нараспашку, вынимать его из груди и отдавать людям… Я избавилась от жалости к себе и с радостью встречаю смерть.

— Прекрати говорить о смерти. Это неправильно.

— Юль, не игнорируй смерть. Но и не бойся ее никогда. И последняя вещь, а то я, кажется, вырубаюсь. Раз уж нам с тобой, подруга, так повезло оказаться среди раковых больных, и ты, в отличие от меня, идешь дальше, то попробуй отнестись к этому опыту не как к наказанию, а как к удачному моменту в жизни, когда тебе, может, кто-то свыше шепнул на ухо: девочка, если хочешь изменить в своей жизни что-то, что тебе не нравится, делай это сейчас. Согласись, у тебя ведь только теперь появилось время на то, чтобы притормозить и пораскинуть мозгами о своей жизни. Не надо тупо ненавидеть рак. Надо им воспользоваться. Онкологией надо воспользоваться. Вот тебе, дорогая, что-то вроде моего завещания. Ха-ха.

Тая попыталась улыбнуться. Но нейролейкоз лишил ее этой возможности. Мышцы лица, находившиеся в сильном тонусе, улыбнуться не позволили. Юля поцеловала Тае руку и вернула ее под одеяло.

Через две недели Тая умерла.

42

Коля. Дорогая моя Катюша. Ты все-таки обязательно поспи. Это очень важно. Пусть тебе приснятся самые замечательные сны. Скорей бы уже пятница. Тогда я смогу обнять тебя и поцеловать. И быть с тобой рядом. Люблю тебя и целую. Пока.

Катя. Доброе утро, любимый. Вот смотри, какое у нас тут утро. Видишь? Я тебя нежно-нежно целую. Хорошего тебе дня.

Коля. Катюша, доброе утро. Вижу впереди скопление ОМОНа внутренних войск. Но не переживай, я не один. Со мной волшебный зонт.