Одно чудо на всю жизнь - [11]

— Вот выгонят из гимназии — будет тебе «по сараю»! — мстительно пригрозил обидевшийся Витёк.

— Баобаба не выгонят, — сказал Борька, который переписывал последний пример. — У него папа — спонсор. А детей спонсоров не выгоняют — не знаешь, что ли?

— Угу, — удовлетворенно прогудел Баобаб, который в общем-то был пацаном скорее добрым, чем злым, и сейчас чувствовал некую неловкость по отношению к незаслуженно обиженному им Витьку. — Хочешь, Витёк, я тебе десятку дам за беспокойство?

— Как-кую десятку? — вытаращил глаза Витёк.

— Обычную, бумажную, — терпеливо разъяснил Баобаб. — Ты вот половине класса за бесплатно списывать даёшь, да ещё и на контрольных решаешь, а мог бы это… хороший бизнес делать…

— Как-кой бизнес? Деньги, что ли, брать?! Да ты с ума сошёл, дерево несчастное!

— Сам ты дерево, — вяло рассердился Баобаб, продолжая между делом механически переписывать пример. — Клён опавший. Ты не берёшь, другие берут. Мне в прошлом году Воробей весь последний триместр алгебру и физику решал, так я и горя не знал. В этом году ещё не сговорился, всё лень… Хотя надо бы… Двоек уж нахватал, папаня грозится…

— Как-кой воробей? Почему воробей?

— Да ты что, дебил, что ли! — не выдержал Баобаб. — Заладил «как-кой, как-кой». Серенький такой, знаешь, крылышками «бяк-бяк-бяк»[12]…

— Из параллельного класса Воробей, Кирилл Воробьёв, знаешь? — пояснил Борька и спросил с любопытством. — А сколько ты ему платил-то, Баобаб?

— Ну, так по десятке за раз, — солидно уронил Баобаб. — Что ж ты думаешь, я жмот, что ли, Витьку меньше предложил? Если они контрольную раньше нас писали и он мне вариант решённый передавал, за это — полтинник. В месяц рубликов четыреста набегало. А у него мать восемьсот получает, считай сам. И мне хорошо, и ему. В чем проблема-то, Витёк, скажи мне, дереву несчастному…

— Да пошёл ты! — Витёк безнадежно махнул рукой, а Борька о чем-то глубоко задумался.

— А выгонят, не выгонят — меня это не парит, — продолжал рассуждать раздухарившийся[13] Баобаб. — Выгнали б, мне, может, и лучше, я б в спортшколу пошёл. Меня тренер лично звал три раза, чесслово, у меня данные по тяжёлой атлетике. Я в толчке и в жиме брал больше, чем средняя группа. Тут питание, конечно, важно. А меня маманя на диете держит, чтоб не толстел… Папаня говорит: иди, качайся, будешь нормальным быком, всё равно не учишься ни хрена. А я качаться не хочу, я штангу тягать хочу. Мне нравится, когда — я и она, она и я. И вот я выхожу, а она на меня железными глазами смотрит и смеётся: куда тебе меня победить! А я так аккуратно её беру и…Понимаешь, Витёк? Да где тебе…

Витёк ничего не ответил, молча забрал тетрадку и убрал её в сумку. Баобаб тут же снова вытащил сигареты. На этот раз Борька не отказался. Витьку тактично предлагать не стали — видно было, что он переживает из-за предложенной десятки. И разговаривать совсем не расположен. Хотя, как это ни смешно, как раз Витёк-то Баобаба понимал. Потому что так же, как Баобаб на штангу, сам Витёк «выходил» на трудные задачи по алгебре.

Все уроки он думал о стоящей перед ним совсем не математической задаче. И каждый раз решение находилось только одно. У решения был недостаток: Витька оно категорически не устраивало. У решения было имя: Лиза Ветлугина; и была кличка — Капризка.

Вместе с Капризкой Витёк ходил в детский сад. Потом на подготовительные курсы в математическую гимназию с углублённым изучением английского языка. Потом были экзамены. Витёк на экзаменах не блистал, но в гимназию поступил. Капризка — нет. Витёк хорошо запомнил, как он стоял возле вывешенных в вестибюле списков и в двадцатый, наверное, раз читал свою фамилию. А на скамейке в углу рыдала Капризкина мама тетя Света. Витёк тогда удивился, потому что тетя Света всегда была весёлой и ужасно красивой, а сейчас у неё распух нос и размазалась тушь. Рядом со скамейкой стояла Капризка в клетчатой куртке. Капризка не плакала, только глаза у неё были какие-то мохнатые. Витёк подошёл к Капризке и сказал:

— Подумаешь, не поступила! В другую школу пойдёшь — ещё лучше.

— Провались ты! — сказала Капризка сквозь зубы.

Витёк подумал и решил на Капризку не обижаться.

Осенью, первого сентября, шёл дождь и дул ледяной ветер. Придя на школьный двор, Витёк сразу же увидел Капризку всё в той же клетчатой куртке. В её руках стыл большой букет гладиолусов. На мгновение Витьку показалось, что этот букет охладил воздух во всем городе. Он засмеялся и спросил у Капризки:

— А ты чего тут? Ты ж не поступила.

— Тебя не спросила, — огрызнулась Капризка.

— Понимаешь, Витенька, мы потом досдали, летом, — объяснила стоящая рядом тётя Света и улыбнулась так, как будто Витёк прямо сейчас принимал у неё какие-то экзамены. — Вот Лизу и взяли, на резервное место.

— Хорошо, — улыбнулся в ответ Витёк. Тётя Света снова была очень красивой, и это ему понравилось.

А вечером, на кухне, когда родители стали обсуждать, каким именно способом тёте Свете удалось засунуть свою дочь в гимназию, Витёк сказал:

— Она летом экзамены сдала. И её взяли на резервное место. Так тётя Света сказала. Так и было. — Витёк вдохнул и выжидающе поглядел на родителей.