Однажды в России - [2]

В купе заглянул проводник. Мятая шевелюра, малый рост, глаза - как форменные пуговицы. Гоблин. Встал в дверях, поглядел на стол, крякнул и ушел.

- Куда это он? Не знаете? Я как раз собирался попросить у него стакан. Или, может быть, все-таки два? - Нет. Все таки один. - Хорошо, один. Я могу пить и из горла. - Тогда ни одного. - Пппопрошу ббилетики, граждане...

Он еще и заикается, подумал Гена. Под мышкой у проводника было постельное белье, а в руках он держал три стакана. Он поставил стаканы на стол и вопросительно посмотрел на бутылку. Девушка протянула ему билет и паспорт и снова уставилась в книгу. Гена потянулся за своим билетом.

- Кккоролева Ййекатерина Сергеевна, 1980 гггода рождения... - зачем то сказал проводник, раскрыв паспорт. С выражением сказал, громко. - ййедет у нас до Энска.

И, чуть погодя:

- Ччеренков Гггеннадий Андреевич, 1968 ггода... Ттоже до Энска, сссталбыть.

Оба пассажира с удивлением уставились на гоблина. Было в нем что-то монументальное. Он со значением огляделся и разложил по полкам белье.

- Пппо 12 ррубликов, гграждане. - Пожалуйста, - девушка пошарила в кармане своего пальто и достала деньги.

Гена тоже протянул два червонца. Проводник пошарил в кармане и выгреб кучу мелочи.

- Ппожалуйста. Это - вам, а это - вввам. Пппетя. - Меня зовут Гена. Помните? Геннадий Андреевич. - Ннет. Этто я - Пппетя. Ну... Пппо пятьдесят? - За что - по пятьдесят-то? - Ннне ррублей. Гграмм. Зза знакомство.

Проводник Петя посмотрел на стаканы с любовью. Гена, улыбаясь, налил водки в два стакана.

- Ну, давай, Петя. За знакомство. И за Катерину Сергеевну, которая нас еще не знает, но уже не любит. - Этто пппочему же? - обиделся Петя. - Потому что мы, Петя, водку будем пить. - А... Этто пправильно. Я сссам пппьяных нне ллюблю. Зза знакомство.

Петя нежно выпил и занюхал рукавом.

- Курочки? - спросил Гена. - Нннет. - серьезно сказал Петя. - Пппущай она там еще пппоегозит. Ппойду билеты ддальше собирать, Гггенадий Андреич. - Ну, давай, Петр. Я так гляжу, весело поедем. Заходи еще на пятьдесят, раз Катя отказывается. - Зззайду пппопозже. - Он вдруг снова казенно застыл. - Тттолько нне ккурить в ккупе! - Так точно, Петя. За себя ручаюсь, а Екатерина и так не курит. Правда, Катя. - Правда. Не курю, и вам не разрешу.

Веселый проводник откланялся, закрыв за собой дверь. Гена оторвал от курицы кусок мяса и с удовольствием его съел. Потом посмотрел на Катю. Она снова делала вид, что читает.

- Вы так и не перевернули страницу. - Потому что вы не даете мне ее дочитать. - Виноват. Так вы, значит, тоже до Энска, Екатерина... Сергеевна. - Да. - Домой? - Да. А вы? - А я... А я и сам не знаю... Давайте так. Я схожу покурить, а вы тут переодевайтесь и дочитывайте свою страницу. - Спасибо, что разрешили. - Ухожу, ухожу.

Он встал, достал сигареты и открыл дверь. Закрывая ее снаружи, увидел косой взгляд Кати - короткий, оценивающий его во весь рост. И очень неприветливый. Потом он прошел по коридору, услышав из-за соседней двери: "Ннну... Пппо пятьдесят?.." и вышел в тамбур. Закурил от копеечной зажигалки и уставился в окно. Там метнулся встречный состав, сливаясь в одну гремящую массу. Когда он пролетел мимо, Гена успел заметить на насыпи рядом с путями двух мальчишек. Они обрывали ветки с куста орешника...

* * * - Тонкая - сказал Волчий Коготь. - Ага, - отозвался Одинокий Ворон. - А вот эта подойдет, - Коготь взялся за ветку потолще и, едва не обрубив себе палец, смахнул ее боевым томагавком. Томагавк был украден у мамы с кухни два часа назад и вызывал в душе Волчьего Когтя смешанное чувство раскаяния и страха. Но больше, все-таки, страха. - Ага, - Одинокий Ворон был немногословен, как и подобает воину племени Сиу.

Коготь зачистил от коры срезанную ветку, и оба индейца полюбовались на ее влажную изнанку. После этого Коготь достал из кармана бечевку и протянул ветку Ворону:

- Сгибай!

Одинокий Ворон что было сил согнул ветку, но в руках она все время норовила распрямиться.

- Не так, - сказал Коготь и поставил ветку одним концом на землю. - Вот как надо!

Ворон последовал примеру и, уперев ветку в землю, навалился на ее верхушку всей тяжестью. Ветка сильно изогнулась, и Коготь сноровисто привязал к обеим концам бечевку.

- Вот, - сказал он. - Один готов. Теперь второй. И стрелы.

Еще пять минут ушло на изготовление второго лука и стрел. Потом Коготь достал из кармана гвозди и проволоку.

- Вот. - сказал он. - Теперь главное. - Что это? - удивился Ворон. - Как "что"? - в свою очередь, удивился Коготь. - Наконечники, конечно. - А... Понятно.

Вскоре первый гвоздь был привязан к стреле. Волчий Коготь взвесил ее на ладони, положил на тетиву и натянул лук. Вид у него стал грозным. Бледнолицое население Энска, увидев такое, немедленно принялось бы собирать чемоданы.

- Класс! - Одинокий Ворон позволил себе странное для индейца выражение. - Еще бы! - самодовольно ответил Коготь. Он так и не выстрелил еще, будто смаковал тугое ожидание тетивы. - Стреляй, брат мой, - величественно произнес Ворон.

Волчий коготь прицелился в соседнее дерево, потом, не отпуская тетивы, медленно повел рукой. Лук, который был размером почти с хозяина, развернулся медленно. Очень медленно. Как-то даже слишком медленно. Одинокий Ворон увидел, что ржавый гвоздь смотрит ему прямо в глаз. А за ржавым гвоздем, на расстоянии вытянутой руки, его встретил немигающий взгляд Волчьего когтя, вышедшего на тропу войны.