Однажды разбитое сердце - [94]
Все солдаты покинули покои.
Тиберий подошел ближе, стуча сапогами по битому стеклу…
Он резко остановился и, нахмурившись, посмотрел на опрокинутый флакон с противоядием.
– Как это сюда попало? Ненавижу эти штуки. – Он взял бутылочку двумя пальцами и поднес ее к огню.
«Нет! Нет! Нет!» – хотелось кричать ей.
Но флакон сотворил свое волшебство, не позволив Тиберию выбросить его в огонь. Тиберий остановился, еще раз взглянул на зелье, вытащил пробку ртом и сделал один глоток.
Эванджелина почувствовала, как в ней разгорелась надежда.
Но через несколько секунд Тиберий оторвал бутылку от своих губ. Он вздрогнул и окинул напиток недобрым взгляд.
– Когда стану королем, эти воды станут первыми, что я объявлю вне закона.
Тиберий взвесил раскаленную кочергу в руке, словно решая, как ему поступить.
Эванджелина старалась делать неглубокие вдохи. Ей нужно было выиграть время, чтобы противоядие подействовало. Она сомневалась, что мольбы помогут, но, возможно, ей удастся заставить его говорить, не вызывая бурной реакции.
– Когда мы виделись в последний раз, ты сказал, что при нашей следующей встрече ты расскажешь мне, почему исчез.
Горький смех.
Еще один глоток.
Еще одно пожатие плечами.
– Я исчез после того, как мы с братом повздорили из-за тебя, – хмуро ответил Тиберий. – Я сказал ему, что ты не спасительница, как все утверждают. Сказал, что ты станешь его погибелью.
– Почему ты так думаешь?
– Имеет значение лишь то, что я оказался прав. – Принц направил раскаленное железо прямо на горло Эванджелины.
– Нет… я не делала этого. – Эванджелина раскачивала стул, отчаянно надеясь, что каким-то чудом он упадет достаточно сильно, чтобы ручки и ножки сломались и освободили ее. Но стул был слишком тяжелым. Она даже не смогла его сдвинуть с места.
– Я не убивала твоего брата…
– Знаю, – отозвался Тиберий. – Я всегда знал это.
– Ч-что… – пробормотала Эванджелина. Он говорил то, что она надеялась услышать, но наследный принц по-прежнему выглядел так, словно не собирался ее отпускать. Его веснушчатое лицо напоминало упрямого солдата, получившего приказ, который он твердо намерен выполнить. – Я не понимаю, – сказала Эванджелина. – Если ты знаешь, что я невиновна, зачем ты это делаешь?
– Слишком опасно оставлять тебя в живых. – Тиберий решительно покачал головой, хотя Эванджелина почувствовала, что он не получает от этого никакого удовольствия.
Он сделал еще один глоток из флакона с противоядием, а затем оттянул воротник своего полосатого камзола, обнажив мрачную, черную татуировку в виде сломанной отмычки.
– Ты знаешь, что это такое?
Эванджелина покачала головой.
– Это символ Протектората.
«Протекторат». Она слышала это название раньше. Но где? Ее сердце учащенно забилось, пока она старалась собрать мысли воедино. И когда вспомнила, сердце замерло.
Аполлон рассказал ей о Протекторате в ту ночь, когда делился историями об Арке Доблестей. Они присутствовали в первой версии истории, где Доблести сотворили нечто ужасное. Аполлон сказал, что Протекторат – некое тайное общество, ответственное за защиту обломков Арки Доблестей и следящее за тем, чтобы она никогда больше не была открыта.
Эванджелина снова взглянула на татуировку Тиберия в виде сломанной отмычки. Матриарх Фортуна носила на шее цепочку с похожим ключом. Должно быть, она тоже была членом Протектората, и как только заподозрила, что Эванджелина была той девушкой, упомянутой в пророчестве, державшем Арку Доблестей запертой, попыталась ее убить.
Надежда Эванджелины разбилась и умерла.
Тиберий сделал еще один глоток из флакона, который по-прежнему держал в руках. Даже если противоядие подействует и излечит его от искусственно вызванной любви к Марисоль, Эванджелина знала, что живой из этой комнаты ей не выбраться. Нет, если Тиберий верит, что она является частью пророчества, исполнение которого позволит Арке Доблестей открыться и выпустить в мир ужасное творение Доблестей.
– Мне жаль, Эванджелина. – Голос Тиберия ожесточился, а его руки настолько крепко сжали раскаленное железо, что побелели костяшки пальцев. – Судя по выражению твоего лица, я предполагаю, что ты знаешь про Протекторат. Поэтому понимаешь, что я должен сделать и почему.
– Нет, – ответила Эванджелина. – Я не понимаю, как ты можешь убить кого-то из-за истории, искаженной проклятием. Твой брат поведал мне, что существует две разные версии. В одном, Доблести…
– Неважно, какая версия истории правдива! – На его челюсти заиграли желваки. – Арка Доблестей не может быть открыта, поэтому ты должна умереть. Я понял это, как только увидел твои волосы. Ты – предсказанный пророчеством ключ. Ты была рождена, чтобы открыть ее. – Тиберий снова поднял железо, поднеся его опасно близко к ее коже.
У Эванджелины перехватило дыхание.
У нее оставалось все меньше шансов отговорить его от этого.
Пот струйками скатывался по его лбу и падал на разбитое стекло возле сапог. Но она смотрела на другое стекло, на почти пустой стеклянный флакон в руке Тиберия. Он почти допил противоядие. Не похоже, чтобы Сыворотка Истины разрушила чары Марисоль, но Эванджелина задавалась вопросом, не проявляются ли побочные эффекты зелья: усталость, ухудшение способности принимать решения и здраво мыслить, головокружение, неспособность лгать и желание раскрыть все невысказанные истины.
Скарлетт, дочь губернатора одного из Покоренных островов империи Элантинов, с детства мечтала принять участие в Каравале – полном волшебства спектакле, удивительной игре, которую ежегодно устраивает некий таинственный человек, известный как магистр Легендо. И вот в один прекрасный день девушка наконец-то получает пригласительный билет. Однако ее одолевают сомнения: разумно ли отправляться на далекий остров накануне собственной свадьбы, пусть даже победителю на сей раз и обещан уникальный приз – исполнение заветного желания? Недаром участников игры неизменно предупреждают: «Оживший сон прекрасен, но он может превратиться в кошмар для того, кто не проснулся».
Сердце, что вот-вот разобьется. Долг, что нужно вернуть. Игра, в которой нельзя проиграть. Попав в волшебный мир Караваля, Донателла наконец смогла оставить жестокого отца и избавить свою сестру Скарлетт от нежеланного жениха. Казалось бы, все встало на свои места. Но Телла по-прежнему в ловушке: девушка связана роковым соглашением. Таинственный незнакомец требует добыть для него то, что никому еще не удавалось выяснить: настоящее имя магистра Легендо. Единственный способ сделать это – выиграть в Каравале, игре, меняющей судьбу.
Прошло два месяца с тех пор, как Мойры вырвались из оков Колоды Судьбы. Два месяца – с тех пор, как Легендо завоевал трон империи. Два месяца – с тех пор, как Телла обнаружила, что того, в кого она влюбилась, на самом деле не существует. Империя и сердца близких под угрозой, и Телле предстоит решить, кому довериться – Легендо или бывшему врагу. Жизнь Скарлетт перевернется с ног на голову, когда откроется ее заветная тайна. А Легендо должен сделать выбор, который навсегда изменит его судьбу. Караваль завершился, но, возможно, величайшая из всех игр только началась! На этот раз никаких зрителей – есть только тот, кто победит, и тот, кто все потеряет. Добро пожаловать в Финал! Любая игра рано или поздно подходит к концу…
Продолжение истории о престолонаследнике великой державы, которому отец подарил нищую колонию, желая разбудить в сыне правителя.
Воин Хавальд и полуэльф Лиандра узнают от таинственного незнакомца, что легендарной великой державы Аскир больше не существует, она распалась на семь королевств, где на всех фронтах царят раздор и враждебность. Чтобы предупредить жителей об опасных войсках Талака, Хавальд со своими друзьями отправляется к магическому порталу, который якобы скрыт в труднодоступной Громовой крепости и может перенести их в Аскир. Они и в самом деле находят портал и оказываются в пустынном королевстве Бессарин. Но армия Талака неотвратимо продвигается вперёд. Переведено специально для группы ˜"*°†Мир фэнтези†°*"˜ (http://vk.com/club43447162).
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.