И пусть она устала, мускулы немного болели от непривычной нагрузки, а кожа немного покраснела, все это доставляло ей огромное удовольствие. Вот это — настоящая жизнь!
Свобода…
Она вытянула руки и закружилась, как будто обнимая весь мир, который доставил ей столько счастья.
— Все в порядке? — услышала она за спиной удивленный голос Деметриоса.
Она повернулась к нему и просто сказала:
— За последние годы это мой самый лучший день.
Деметриос радовался, что взял ее с собой.
Глядя на то, как Анни светится от счастья, наслаждаясь каждой минутой, он тоже испытывал нечто подобное.
Надо признаться: в первый же день, когда Деметриос встретил Анни, она пробудила в нем то, что, как он думал, Лисса убила навсегда. Не только сексуальное влечение. Анни совсем по-другому относилась к жизни.
Да, никто не преодолел столько трудностей и не страдал столько, как Лисса. Безусловно, на ее долю досталось много испытаний, но некоторые, Деметриос это хорошо знал, она выдумала сама. А некоторые случились из-за ее манеры держаться — грубо, вызывающе. И Лисса никогда не испытывала такой радости, как сегодня Анни. Она никогда не вытягивала руки и не принимала жизнь с распростертыми объятиями.
— Что-то ты загрустил, — сказала Анни.
Они обедали на палубе. Она принесла сюда салат, мясо и сыр, потому что не видела смысла сидеть внизу, когда наверху так здорово. Деметриос мысленно все время возвращался назад, к той печальной поездке с Лиссой в Кабо, и сравнивал ее с теперешней. Как же они отличались друг от друга!
— Что-то не так? — поинтересовалась Анни. — Кажется, тебя посетили не очень веселые мысли.
— Просто думаю, насколько это путешествие лучше моего последнего.
— Я думала, последний раз ты плавал со своим братом и Фрэнком, — нахмурилась Анни.
— Я говорю о поездке, которая была несколько лет назад. А когда мы плавали с Фрэнком, это было здорово, — улыбнулся Деметриос, вспоминая недавнее путешествие. Он осушил свой бокал с пивом и поднялся. — Ты готовила. Я приберу.
— Ты устал за день, — сказала Анни и тоже поднялась. — Я помогу.
Она взяла свою тарелку и последовала за Деметриосом вниз в камбуз.
Может, она и была хорошей помощницей, но только не для его душевного спокойствия. Да, она помыла тарелки и убрала продукты в холодильник. Но в камбузе было слишком мало места, чтобы не столкнуться друг с другом. Слишком мало, чтобы не почувствовать запах ее цветочного шампуня, или избежать случайного прикосновения ее волос, когда она маневрировала мимо него по направлению к холодильнику, или, хотя это случилось всего один раз, столкнуться так, что ее грудь оказалась тесно прижатой к его груди.
Он помнил мягкость ее тела. И хотел снова прикоснуться к нему… Хотел ощутить прикосновение ее нежной, шелковистой кожи, провести пальцами по ее волосам. Ему хотелось отнести Анни к себе в каюту и познать ее еще больше, чем он сделал это в первый раз, когда они занимались любовью.
Но этого не случится.
Он сделал шаг назад из камбуза и резко сказал:
— Не получится.
Анни удивленно посмотрела на него:
— Почему?
— Или ты будешь наводить порядок, или я. Но не оба.
— Но… Ты думаешь, что я… — Ее щеки стали пунцовыми от стыда. Она покачала головой. — Я никогда! Прости. Мне не следовало… О господи!
— Все в порядке. Я могу себя контролировать. Но лучше приберусь сам.
Ее щеки все еще горели.
— Да, конечно, — пробормотала она и, не оглядываясь, пулей выскочила из камбуза.
Ему не нужны никакие искушения. Есть такие вещи, которым мужчина просто не в силах противостоять.
Шли дни, и его все больше влекло к Анни. И дело было не только в ее женской привлекательности. Она была веселой, живой, серьезной и смешливой.
Как-то после обеда Анни решила наловить рыбы к ужину. Он с издевкой спросил:
— Ты будешь ловить рыбу?
— А что? Думаешь, принцессы не умеют этого делать? — спросила она, собирая удочку и усаживаясь на палубе. — Мы частенько удили на озере Изар в Мончемионе. Мы останавливались там в небольшом домике, который построил еще мой прапрадед.
— Не в замке? — поддразнил он.
Анни, улыбаясь, покачала головой, выражение ее лица смягчилось.
— Это был далеко не замок, но тем не менее в этом домике был водопровод. Дедушка установил. Нам — папе, маме и мне — нравилось бывать там, потому что там мы могли быть собой. Не королевскими особами, понимаешь?
Конечно же он не понимал. Откуда ему знать, каково это — быть королевской особой?
— Это было отличное место, — продолжила Анни. — Тихое. Уединенное. Спокойное. Там все было по-настоящему. Я сама. Моя семья. И ничего, что отвлекало бы внимание.
— Полагаю, вы брали с собой какую-то наживку для рыбы, а здесь с этим могут возникнуть небольшие сложности. — Кивком Деметриос указал на пустой крючок ее удочки.
— Иногда брали, — согласилась она. — А иногда, — добавила Анни весело, — мы использовали то, что было под рукой. Что-нибудь вроде этого. — И она вытащила из кармана баночку сардин, которую нашла внизу.
Деметриос захохотал:
— Принцесса, если ты поймаешь рыбу с такой наживкой, я приготовлю ее сам.
Она засмеялась в ответ. Затем надела на крючок сардинку и забросила удочку в море. Не прошло и полчаса, как раздался ее возглас:
