Одна безумная ночь - [14]

Может, «болезнь» слуг просто совпадение? Или тщательно продуманный план таинственного Таппера?

– А что еще помнишь? Что происходило перед тем, как вы съехали с дороги?

Баттерфилд почесал в затылке:

– Дайте подумать, милорд. Да, вспомнил... Когда до Лондона оставалось рукой подать, Таппер оглянулся и увидел, что плохо затянут ремень, которым крепился багаж. Он сказал, что надо закрепить его, и полез на крышу.

– А потом?

– Потом?.. Больше я ничего не помню. – Кучер развел руками. – Может, все было, как вы говорите. Может, мы попали в колдобину или наехали на кусок льда.

Граф внимательно посмотрел на кучера:

– Мне кажется, ты помнишь больше, чем говоришь. Я прав?

Баттерфилд уставился в пол и пробормотал:

– Простите меня, милорд. Я только помню, как Таппер полез на крышу, а потом... меня будто кто-то по голове ударил.

– Выходит, Таппер тебя ударил?

Кучер пожал плечами:

– Может быть, он. Но ничего же не пропало. Все драгоценности дам остались на месте. Тогда зачем ему это понадобилось?

Действительно, зачем? Брэнд поднялся с табурета:

– Что ж, пойду поговорю с ним.

– Прошу прощения милорд, но это невозможно. Таппер пропал в тот же день.

– Пропал?.. Значит, ты не знаешь, где он сейчас?

– Не знаю, милорд. Его нигде не нашли. – Возница покачал головой. – Этот негодяй удрал, бросив дам на произвол судьбы. А я, как вам известно, был без сознания. Нам повезло, что мимо проезжал какой-то фермер. Он и вызвал подмогу.

Брэнд помрачнел и сквозь зубы проворчал:

– Действительно, повезло... Опиши мне этого Таппера.

– Высокий и тощий. С лошадиными зубами. Глаза голубые, а волосы темные. И оспина на щеке. Вот тут. – Кучер ткнул себя пальцем в щеку.

– Откуда он родом?

Баттерфилд покачал головой:

– Таппер никому об этом не рассказывал. Хотя... Он, кажется, говорил, что его тетка торгует рыбой на Биллингсгейтском рынке. Прошу прощения, милорд, но это все, что я помню.

Шарлотта прогуливалась с Фэнси по саду, погруженному в зимнюю спячку, когда из конюшен вышел Брэнд, ведущий под уздцы угольно-черного жеребца.

Посыпанные дроблеными ракушками дорожки громко похрустывали под ногами Шарлотты, а влажный ветерок теребил ленты на ее шляпе. Утро было безоблачное, и яркое солнце слепило глаза. Снег уже почти растаял, только в тени и под кустами еще виднелись небольшие белые заплатки. И повсюду пробивались из-под земли нежные ростки подснежников.

Едва Шарлотта увидела Брэнда, сердце ее забилось быстрее – ее охватил уже знакомый внутренний трепет. Граф был без шляпы, и ветер ерошил его темно-каштановые волосы. Он затягивал седельную подпругу, а Шарлотту, казалось, не замечал.

Ей следовало бы хранить молчание и не обращать на Брэнда внимания. И конечно же, ей следовало оставаться на месте, а еще лучше – побыстрее уйти.

Возможно, она так и поступила бы, если бы не Фэнси. Помахивая хвостиком, собачка натянула поводок и подтащила хозяйку к аккуратно подстриженной живой изгороди, отделявшей садик от хозяйственного двора. Крепко вцепившись в поводок, Шарлотта пролепетала:

– Здравствуй... Что-то ты хмурый с утра.

Взглянув в ее сторону, Брэнд едва заметно улыбнулся:

– Здравствуй, Шарлотта. Я рад, что тебе нравится гулять в моем саду.

Шарлотта уловила насмешку в любезном тоне графа, но с улыбкой проговорила:

– Должна признаться, что немало удивлена. Не знала, что ты встаешь так рано. Уж не в лавку ли ты собрался?

– Ходитьпо лавкам – не мужское занятие.

Немного помедлив, Шарлотта сказала:

– Хочу тебе сообщить, что я отправила мистеру Раунтри письмо, в котором уведомила о своем приезде.

Граф нахмурился:

– Выходит, ты действительно глупа. Я бы на твоем месте...

– Я в состоянии сама о себе позаботиться, – перебила Шарлотта.

Брэнд пожал плечами:

– Возможно. Но все-таки ты не должна с ним встречаться наедине.

– Естественно. Для порядочной женщины это было бы неприлично. Но ты, насколько я понимаю, привык встречаться с дамами наедине, не так ли?

Он кивнул:

– Да, привык. Я встречаюсь с женщинами, у которых гораздо больше здравого смысла, чем у тебя.

Брэнд вскочил в седло и, окинув ее взглядом, выехал за ворота, распахнутые перед ним конюхом.

От его взгляда Шарлотту пронзила трепетная дрожь. Тяжко вздохнув, она направилась к дому. Как мог он возбуждать в ней столь противоречивые чувства? Стыд, томление, страх...

И любопытство.

Брэнд куда-то спешил, и это ее заинтриговало. Куда направлялся он в столь ранний час? Она полагала, что безнравственные бездельники вроде Брэнда до вечера не вылезают из постели, чтобы потом всю ночь напролет кутить и распутничать.

Немного помедлив, Шарлотта возобновила прогулку по саду. Пока Фэнси обнюхивала каждый куст, попадавшийся ей на пути, ее хозяйка разглядывала особняк. Замечательный фасад в итальянском стиле украшали высокие окна, чередовавшиеся со стройными колоннами. «Возможно, Нэн права, – подумала Шарлотта. – Во всяком случае, этот дом – один из самых красивых в Лондоне».

Вскоре она вспомнила о предупреждении Брэнда. Неужели он действительно полагал, что мистер Раунтри – убийца? Отправляя ему записку с утренней почтой, Шарлотта заметила аккуратную пачку писем, адресованных Розочками всем пожилым дамам, устраивавшим приемы. Шарлотта надеялась, что ей придет приглашение. Она полагала, что сумеет убедить мистера Раунтри выступить в качестве ее сопровождающего. Ей не терпелось ускорить развитие их отношений и завоевать его благосклонность. Когда же он сделает ей предложение, она с радостью его примет, чтобы создать семью.