Лондон, январь 1816 года
Вечер не предвещал ничего необычного.
Брэндон Виллерз, пятый граф Фейвершем, сидел в отдельном кабинете шикарного борделя с красивой проституткой на коленях и отличным набором карт в руках. Перед ним стоял бокал великолепного бордо. Многие мужчины с радостью согласились бы оказаться на его месте. И все же Брэнд испытывал невыразимую скуку и разочарование. – Как же мне осточертела эта размеренная жизнь, – проворчал он себе под нос.
Сэр Джон Габлер нахмурился и оторвался от карт:
– О чем это ты?
Веснушчатый, со взъерошенными светлыми волосами, Габлер казался слишком юным для того, чтобы курить сигару, которую он держал в зубах. Его галстук был завязан неумело, словно в искусстве создания замысловатых узлов он пока еще не преуспел.
– Нет ничего лучше, чем держать на коленях такую красотку, – объявил Брэнд, поглаживая обтянутую шелком спину Джуэл. Она с кокетливой улыбкой взмахнула длинными ресницами, в ее темных глазах вспыхивали огоньки. Джуэл была в борделе новенькой, и Брэнду не терпелось познакомиться с ней поближе. Может быть, в ее обществе он наконец избавится от странного чувства внутренней пустоты.
– Она пока что не твоя. Мы не закончили партию. – Габлер взял из колоды еще две карты и при взгляде на них едва удержался от улыбки. Сбросив на стол три туза, он заявил: – Попробуй побить их, старина.
– Впечатляет, – заметил Брэнд, поднимая брови.
– Джуэл, иди ко мне, – поманил Габлер девушку пальцем. – Сегодня ты моя.
Но рука Брэнда, обнимавшая тонкую талию красотки, не дрогнула. Он выложил на зеленое сукно стола четырех королей.
У Габлера округлились глаза; тяжело опустившись на стул, он воскликнул:
– Какой же ты везунчик, Фейвершем! Мне не следовало садиться с тобой играть. Фортуна тебе никогда не изменяет.
Брэнд спорить не стал. Действительно, за свою жизнь граф выиграл гораздо больше партий, чем проиграл. С ранней юности пристрастившись к картам и другим азартным играм, он научился «читать» выражение лица противника, просчитывать варианты и «прислушиваться» к своим ощущениям. Он безошибочно определял, когда стоит рискнуть, а когда лучше воздержаться. Но одной сообразительности для этого было явно недостаточно. За игральным столом ему, бесспорно, сопутствовала удача, являвшаяся то ли благословением, то ли, как считали некоторые, проклятием. Злые языки утверждали, что он продал душу дьяволу, но граф и в этих случаях не спорил – не считал нужным. Брэнд с детства усвоил простую истину: люди всегда верят в то, во что хотят верить.
– Пройдись по комнатам и найди себе другую подругу, – посоветовал он Габлеру. – А эта красотка – моя.
Джуэл тут же к нему прильнула, давая в полной мере ощутить свои роскошные формы; ее рука под столом проворно нащупала застежку его брюк.
– Да, будешь уходить, не забудь поплотнее прикрыть за собой дверь, – добавил Брэнд.
Габлер пробормотал ругательство и, откинув со лба волосы, направился к выходу. В дверях он едва не столкнулся с седовласым джентльменом, внезапно выросшим на пороге. Тот в растерянности замер на несколько мгновений. Потом устремился к столу, за которым сидел граф.
– Фейвершем! Слава Богу, я тебя нашел!
– Троубридж, ты разве не видишь, что я занят? – в раздражении проговорил Брэнд.
– Я должен срочно поговорить с тобой, – выпалил виконт Троубридж, едва удостоив Джуэл взглядом. – Наедине. Это вопрос жизни и смерти.
Граф нахмурился:
– Для тебя сломанный ноготь – уже вопрос жизни и смерти.
И все же Брэнд решил выслушать виконта и отстранил от себя Джуэл.
– Поторопись, милый, – прошептала девушка ему на ухо. Сложив полные губки бантиком, она послала графу воздушный поцелуй. – Я буду ждать тебя.
Брэнд кивнул и следом за виконтом вышел в коридор.
– В чем дело? – спросил он, как только они оказались наедине. – Если ты опять насчет своих безрассудных планов, то...
– Нет-нет, клянусь... – Порывшись в кармане, Троубридж извлек смятый листок бумаги и дрожащей рукой протянул его собеседнику: – Вот, прочитай... Я получил это письмо с вечерней почтой.
Брэнд развернул письмо и шагнул к столу с мерцающим масляным светильником. На белом листе аккуратным почерком было выведено всего два слова: «Ты следующий».
Брэнд перевел взгляд на встревоженного виконта:
– Что за чертовщина? Может, шутка?
– Нет, не шутка, – пробормотал Троубридж, побледнев. – Это проклятие.
– Проклятие?
– Проклятие Лиги, – пояснил виконт, опасливо озираясь, словно ожидал увидеть в пустынном коридоре привидение. – Разве ты не слышал о таком?
– Я слышал, что Меллингем погиб на дуэли, в которой не должен был участвовать. Уоллис же так напился, что упал в пролет лестницы и свернул себе шею. А Олдрич умер от сердечного приступа – умер в объятиях проститутки.
Троубридж энергично покачал головой и еще больше побледнел.
– Уверяю тебя, кто-то хочет меня убить. Хочет убить нас всех. Одного за другим. Всех, кто входил в Лигу Люцифера.
Брэнд невольно поежился, но тотчас же взял себя в руки. Вернув записку виконту, он сказал:
– Полагаю, ты преувеличиваешь.
– Нет-нет, кто-то хочет меня убить! – воскликнул Троубридж. Вытаращив глаза, он схватил Брэнда за лацканы сюртука. – Ты должен мне помочь!.. Умоляю тебя!
