Одиссея капитана Флинта, или Остров без сокровищ-2 - [88]
— Ты должен ее понять. Она считает, что все делает правильно. Что мстит за отца, которого ты оболгал в своей книге. Она знает историю моей жизни… ну… не совсем ту, что была на самом деле, я когда-нибудь ей…
— Что-о?! — перебил я. — Ты сказал «считает»?! Ты сказал «знает»?! Ты до сих пор ей ничего не объяснил?!
Изумлению моему не было предела. Хорошенько поразмыслив, я счел, что визит Патриции с лекарством может иметь лишь одно объяснение: Сильвер все ей рассказал, и она таким своеобразным способом извинилась за все, что сотворила. И что же теперь получается? Она на самом деле лечила меня, чтобы потом убить?!
— Я обязательно ей расскажу со временем, — примирительно сказал Сильвер. — Мне будет трудно, но я это сделаю.
— Значит, я валялся два с лишним месяца с дырой в груди, прошедшей в четверти дюйма от сердца, и доктора не поставили бы шиллинга на то, что я выживу, — а ты не выбрал минутки сказать своей девочке, что она не совсем права? Старая одноногая обезьяна! Ты сделаешь это сегодня!! Сейчас!!! Иди и сделай!!!
— Джим, я…
— Иди и сделай, что должен!!!
Он пытался что-то еще сказать, но я заорал так, что заглушил всё:
— СДЕЛАЙ, ЧТО ДОЛЖЕН!!!
Сильвер тяжело поднялся и пошагал к двери. Казалось, что в комнате до сих пор звенит эхо моего вопля. Я чувствовал, как мышцы моего лица сводят судороги, а в груди, слева, болезненно сжимается и разжимается когтистая лапа.
На пороге он обернулся и негромко произнес:
— Ты все больше становишься похож на деда, Джим.
Не знаю уж, комплимент это был со стороны Сильвера, или наоборот.
Сейчас, в середине лета, густо одетый зеленью сад или парк Сильвера был еще красивее, чем ранней весной, когда я увидел его впервые. Здесь гнездилось множество птиц, их звонкий хор будил меня каждое утро, — но сейчас я стоял у настежь распахнутого окна и не слушал пернатых певцов, и не обращал внимания на прочие красоты освещенного закатным солнцем парка.
У меня возникла проблема.
Я попросил доставить в комнату свой дорожный кофр, порылся там и отыскал пузырек лауданума, предусмотрительно захваченный весной в дорогу. Совсем позабыл о нем, а теперь вспомнил.
Ночные кошмары меня больше не мучили, не снились мертвецы, горланящие в «Бенбоу» свою песню. Но мне, черт возьми, все равно хотелось принять лауданум! Привык к нему за полтора десятилетия, пристрастился. Недаром говорят, что привычка — вторая натура. Пока лежал полутрупом, было не до того, но сейчас я стал замечать, что каждый вечер мне не по себе, чего-то не хватает… Сначала не понимал, в чем дело, потом вспомнил о лаудануме.
Умом я понимал: совершенно ни к чему принимать лекарство, коли уж болезнь прошла. Но очень хотел принять.
И теперь я не знал, на что решиться. Боролся с собой. Широко размахнулся, намереваясь зашвырнуть пузырек далеко в сад, — и остановил замах. Вынул туго притертую пробку, поднес флакончик к губам… И вернул пробку на место, не выпив ни капли.
Наконец принял окончательное решение, снова замахнулся… Но не бросил. Понял, что до завтра все может измениться, и я буду ползать по парку, отыскивая пропажу.
Вытащил пробку, перевернул флакон и вылил за окно все содержимое.
Ну вот, сделал, что должен.
Завтра пошлешь к аптекарю, только и всего, — ехидно пискнул внутренний голос.
Заткнись! — рявкнул на него я. Нет никаких аптекарей в Таундейле. И во всей округе нет. Для меня, по крайней мере.
Крошечная бутылочка все же улетела в парк, надеюсь, садовник меня простит, — чтобы не мозолила глаза, не напоминала. И тут же, словно от возмущения моим поступком, где-то за деревьями в парке раздался громкий крик — хриплый и совершенно нечеловеческий.
Не может быть…
Может! Еще как может!
— Пиастры! Пиастры! Пиастр-р-ры!!! — прокатился над парком хорошо мне знакомый голос.
Капитан Флинт… Жив, старина!
Не обнаружив рядом с Сильвером попугая, я не стал расспрашивать о его судьбе, не сомневаясь в ответе. Не хотел расстраивать старика, помнил, что они были с Капитаном изрядными приятелями.
Позже я узнал, что Капитан Флинт не только жив, но и вполне бодр, лишь сменил владельца на владелицу: находится теперь под опекой и попечительством мисс Патриции, — и как раз в тот вечер она переехала со своим питомцем из городского дома отца в загородный, летний.
Она пришла поздним утром, и впервые я видел ее одетой так, как надлежит одеваться девушке и дочери состоятельного горожанина. Увиденное понравилось, платье было Патриции более чем к лицу. Хотя, должен признать, и обтягивающий костюм ночного убийцы ее внешний вид ничем не портил.
— Доброе утро, мистер Хокинс, — приветствовала меня она, и изобразила книксен в полном соответствии с тонкостями этикета.
Чудеса… Впервые наше общение начинается не с обещания меня убить. Удачное, однако, утро выдалось.
— Рад приветствовать вас, мисс Эндерби, и приношу извинения, что не в силах сейчас встать и сделать это, как полагается.
Я не лукавил, Патриция выбрала для визита не самый удачный момент: я только что отшагал по дорожкам парка не меньше четверти мили, и рекордная прогулка выжала из меня все силы. Приполз к себе и рухнул на постель, ни к чему не способный, — лежал и тоскливо размышлял: время идет, и война тоже идет к концу, а мне сейчас нечего и думать о поездке на проклятый остров, если не хочу, чтобы мое зашитое в мешковину тело с ядром в ногах бросили в океан на полпути.
Его называли Монстром святого Иакова. Он явился миру в древней Кордове тьму веков назад, но последние столетия мирно провел на берегах Невы в качестве музейного экспоната. Однако в начале Третьего тысячелетия серебряный обруч, удерживавший древнего монстра в стеклянной колбе, был поврежден предприимчивым слесарем Кунсткамеры, и это положило начало невероятным событиям, обрушившимся на ничего не подозревающих жителей Санкт-Петербурга. А также — на несколько более привычных к сверхъестественному обитателей Тайного Города, оказавшихся в Северной столице…
История о закопанных на далеком острове сокровищах пирата Флинта знакома всем: кто не читал знаменитый роман Роберта Льюиса Стивенсона, тот хотя бы видел одну из многочисленных экранизаций… Все сопереживали героям в их приключениях, и с замиранием сердца следили за отчаянными схватками, и радовались, когда честь и мужество одержали верх над низостью и предательством, и…И ошибались.Потому что все приключения на Острове Сокровищ происходили СОВСЕМ ИНАЧЕ, чем в истории, рассказанной Джимом Хокинсом, сыном трактирщика.
Он – повзрослевший Питер Пэн, в миру Пётр Панов, аномал-технокинетик, родившийся в Хармонтской Зоне и ребёнком прошедший все Её круги. Бешеный тип, отмороженный на всю голову. Его жена – бывшая Горгона, грозный аномал-суггестор, отвязанная и столь же неуправляемая. Вырвавшись из Хармонта, эта парочка сумела стать своей уже в Питерской Зоне.Их дети-близнецы, обладающие феноменальными способностями, как выяснилось, интересуют не только военных спецов, делающих из «детей сталкеров» оружие. Близнецов похищают, таинственные похитители растворяются в Зоне.
Иногда даже жители Тайного Города не понимают, где заканчиваются старинные легенды и начинается реальная история. Чего уж говорить об обычных людях, волею судьбы оказавшихся в центре удивительных событий, вызвавших к жизни силы столь могущественные, что растерялись даже величайшие маги. Крым и Ладога, пещеры и погружения под воду, рыбалка, закончившаяся смертью, и смерть, двадцать лет спасавшая жизнь человека, – в этой истории смешалось всё.И не для всех она закончилась счастливо.
В Тайном Городе и всем волшебном мире кипит привычная и весьма неспокойная жизнь: загадочный мастер НО учит быстро и недорого ремонтировать поломавшийся паровоз, в московском метро появляются жуткие вампиры, кому-то повезло прикоснуться к мистическим тайнам Санкт-Петербурга, а Инге Волковой и Яне Маннергейм приходится отправиться на таинственный остров посреди Тихого океана, где по приказу беспощадного Ярги, первого князя Нави, создается нечто грандиозное… Эти и многие другие истории вы можете прочитать в сборнике «Порченая кровь», в который вошли одноименная новелла Вадима Панова и рассказы авторов – победителей конкурса «Тайный Город – Твой Город 2018».
Охотники сидят у костра и рассказывают странные истории, случавшиеся с ними на охоте. И одновременно с ними происходит история новая: загадочный Черный Охотник бродит где-то рядом… 2017 г.
Как в разных городах и странах отмечают День Победы? И какую роль в этом празднике играют советские военные памятники? В книге на эти вопросы отвечают исследователи, проводившие 9 мая 2013 г. наблюдения и интервью одновременно в разных точках постсоветского пространства и за его пределами — от Сортавалы до Софии и от Грозного до Берлина. Исследование зафиксировало традиции празднования 9 мая на момент, предшествующий Крымскому кризису и конфликту на юго-востоке Украины. Оригинальные статьи дополнены постскриптумами от авторов, в которых они рассказывают о том, как ситуация изменилась спустя семь лет.
В этой книге излагаются истории четырех олигархов: Бориса Березовского, Романа Абрамовича, Михаила Ходорковского и Олега Дерипаски — источником личного благосостояния которых стала Россия, но только Лондон обеспечил им взлет к вершинам мировой финансово-экономической элиты.
В своей книге Алла Валько рассказывает о путешествиях по Украине и размышляет о событиях в ней в 2014–2015 годах. В первой части книги автор вспоминает о потрясающем пребывании в Закарпатье в 2010–2011 годы, во второй делится с читателями размышлениями по поводу присоединения Крыма и военных действий на Юго-Востоке, в третьей рассказывает о своём увлекательном путешествии по четырём областям, связанным с именами дорогих ей людей, в четвёртой пишет о деятельности Бориса Немцова в последние два года его жизни в связи с ситуацией в братской стране, в пятой на основе открытых публикаций подводит некоторые итоги прошедших четырёх лет.
В этом сочинении я хочу предложить то, что не расходится с верой в существование души и не претит атеистическим воззрениям, которые хоть и являются такой же верой в её отсутствие, но основаны на определённых научных знаниях, а не слепом убеждении. Моя концепция позволяет не просто верить, а изучать душу на научной основе, тем самым максимально приблизиться к изучению бога, независимо от того, теист вы или атеист, ибо если мы созданы по образу и подобию, то, значит, наша душа близка по своему строению к душе бога.
Автор, около 40 лет проработавший собственным корреспондентом центральных газет — «Комсомольской правды», «Советской России», — в публицистических очерках раскрывает роль журналистов, прессы в перестройке общественного мнения и экономики.