Одиссея капитана Флинта, или Остров без сокровищ-2 - [67]

Никогда я не понимал до конца этих людей… И того, и другого. Знал их, как мало кто, но не понимал. Наверное, немного по-другому были они устроены.

* * *

Сильвер сказал, что впервые в наступившем году выбрался навестить свою загородную недвижимость, и в доме после зимы пока что сыровато и прохладно. Мы устроились за столом в беседке, пригреваемой весенним солнышком.

Немой слуга принес бутылки с вином и бренди (я отметил отсутствие на подносе рома, но ничего не сказал), бокалы и блюдо с миндальным печеньем, Сильвер очень рекомендовал попробовать, якобы пекли его в Таундейле по какому-то особому рецепту, совершенно не известному в других частях страны.

— Ступай, — отослал немого Сильвер. — Ворота запри и хорошенько протопи дом.

Затем обратился уже ко мне:

— Ты, Джим, действительно приехал без особой цели? И мы проведем этот вечер, всего лишь вспоминая старые времена?

— Нам действительно есть что вспомнить, Джон. Но приехал я не только для этого…

Он молчал, но смотрел вопросительно. Я продолжил после долгой паузы (бренди у Сильвера оказалось отличного качества, и печенье он ни в малейшей мере не перехвалил).

— Я снова собрался на остров, Джон. Карта у меня, и проложить курс теперь мне труда не составит. Судно я купил. Шхуна, сто пятьдесят тонн, новенькая, спущена в прошлом году. Команду набираю сам, не повторяя ошибок Трелони. Но мне нужен человек, который будет держать ее вот так!

Я стиснул кулак, и знаменитое миндальное печенье просыпалось крошками на скатерть.

— Мне нужен квотермастер, и такой, чтобы матерые морские волки слушались его, как овечки пастуха. Я предлагаю тебе, Джон, за рейс в этой должности четверть всего серебра и половину оружия. Поплывешь со мной?

Мне представлялось, что Сильвер может попросить время для раздумий, и я был готов отложить разговор до завтра. Но думал он недолго и ответил коротко:

— Нет.

— Почему? Ты хочешь получить половину всего?

— Если бы я хотел, давно бы уже забрал все серебро себе. Без всякой карты, я сам командовал матросами, таскавшими по острову серебряные слитки, что мы подняли с «Тринидада». И оружие забрал бы, клянусь всем ромом, что есть на свете!

Его глаза сверкнули, голос загремел, и я на миг увидел давнего Сильвера, совсем не похожего на учтивого мистера Эндерби, — но длилась вспышка недолго, и продолжил он прежним ровным тоном:

— Оружие прятали без меня, но я хорошо запомнил, что было написано на карте Флинта. Да, да, юнга Хокинс, знай: старый Джон давно мог забрать всё себе. И никто бы меня не остановил: ни дьявол, ни судьба, ни призрак Флинта! Но я сам отказался от этой затеи по той же причине, по какой отказываюсь теперь.

Он помолчал, глотнул бренди, закусил миндальным печеньем. Я ждал, что сейчас прозвучит та самая причина, и надеялся, что смогу найти доводы, опровергающие ее. Однако Сильвер заговорил о другом:

— Я благодарен, Джим, за предложение. И за щедрость, с какой ты решил поделиться тем, что тебе не принадлежит. Я всегда говорил своим тупицам: он далеко пойдет, этот Хокинс, и вы, обалдуи, на старости лет будете хвастать по кабакам, что водили знакомство с ним!

— Ты ошибаешься, Джон. У меня не меньше прав на богатство, зарытое на острове, чем у любого из тех, кто окропил его своей и чужой кровью.

— Ты заработал его, прислуживая в отцовском трактире? — язвительно спросил Сильвер. — Или отыскал среди бумаг Флинта завещание в свою пользу?

— Удивительно, но ты угадал. Не знаю, ангел или бес шепнул это тебе на ухо, но так оно и есть: я родной внук Флинта, и права на его капитанскую долю и долю владельца судна принадлежат теперь мне, единственному сыну его покойной дочери. Прочитай это письмо.

Любо-дорого было взглянуть, как изменилось лицо Сильвера, когда он увидел знакомую подпись: инициалы и затейливый росчерк, напоминающий шлюпочный узел.

Не только он умел удивлять.

* * *

Смеркалось, на улице похолодало. Мы с Сильвером перешли в дом, устроились у пылающего камина.

— Расскажи о моем деде, — попросил я. — Мне многое непонятно в той давней истории. Как и где он умудрился захватить такую груду золота? И почему не получил тесак под ребра, или хотя бы черную метку после того, как вернулся с острова — единственный из семерых?

— Ошибаешься, Джим. Метку он тогда получил… Да, первый раз за двадцать лет старый Флинт получил черную метку. И, клянусь гвоздями с креста Господня, он прогулялся бы по доске, если бы не я!

Вновь из-под личины Эндерби выглянул пиратский капитан, и мне на миг показалось, что время повернулось вспять, что он вновь сидит на бочонке в блокгаузе Флинта и бестрепетно смотрит в глаза головорезам, собравшимся пустить нам кровь.

— Рассказывай, Джон, рассказывай, — подбодрил я, вновь наполняя бокалы. — Но начни с самого начала. Как вы взяли золото?

— Все началось с того, что губернатор Оглторп послал нас на юг. Дошли известия, что испанцы перебросят подкрепления из Рио-де-ла-Платы в Гавану и Флориду. Англичан в тех водах почти не было, транспорты не могли иметь сильной охраны, и старина Огл решил подкормить местных акул испанскими солдатами. А Флинт тогда был готов чистить ромом сапоги губернатора, лишь бы получить прощение за былое для себя и команды. Мы перевалили экватор и крейсировали вдоль бразильского побережья, поджидая транспортники под красно-золотыми флагами. Но вместо того натолкнулись на корабль Ван Брюера, на тот самый, что гнил в Северной бухте, когда ты побывал на острове, — и флаг он поднял не испанский. Над обломком бизани болталась такая тряпка, что лучше было не приближаться. Но Флинт решил иначе.