Одиссея капитана Флинта, или Остров без сокровищ-2 - [69]

Иной помощи власти Капской колонии не оказали и потребовали немедленно убраться с рейда. Фрегат продолжил свой путь, и вскоре среди матросов началось брожение. В кубрике звучали разговоры, что в Англии повторится та же история: власти будут держать обреченный корабль под прицелами пушек, не позволяя приблизиться к берегу, пока все на нем не умрут. И путь к спасению есть лишь один: высадиться тайком вне порта, тут же разойтись в разные стороны, — тогда те, кто не успел заразиться, останутся живы. Капитан Остин, к которому отправилась депутация от матросов с этой идеей, ничего слышать не пожелал: корабль и груз должны быть доставлены в порт назначения, и пусть Господь решает, кому жить, а кому умереть.

Новые заболевшие и новые трупы, отправившиеся за борт, быстро превратили зреющее недовольство в открытый мятеж. Взбунтовавшиеся матросы убили часть офицеров и троих пассажиров, пытавшихся сопротивляться. Такая же судьба ждала и остальных, сохранивших верность присяге, — но капитан Остин, спасая их жизни, открыл главарям мятежа тайну: в секретном отсеке, не имеющем видимого входа, находится груз огромной ценности.

Капитан и его товарищи по несчастью, общим числом двадцать два человека, остались в живых и были заперты в трюме. О дальнейшем они имели смутное представление. Но, судя по тому, где пересеклись пути «Рейнджера» и «Медузы», мятежники приняли решение плыть через океан в Америку. Очевидно, сообразили, что кораблю с таким грузом незамеченным к английским берегам не пробраться — на дальних подступах встретит эскадра, будет сопровождать, не приближаясь, но и не выпуская из прицела орудий.

Путь через Атлантику стал самым настоящим пиршеством Черной смерти. Умирали мятежники. Умирали их пленники. Умер капитан Остин, а старший помощник пережил его на три дня.

К тому времени, когда плавание завершилось боем с «Медузой» — о нем пленники узнали лишь по доносящимся снаружи звукам — их осталось в живых шестеро: помощник навигатора в чине мичмана, двое пассажиров, стюард, их обслуживавший, палубный суб-офицер и матрос-индиец (его и нескольких его соплеменников матросы считали чужаками и в свой заговор не посвятили).

Надежда узников на то, что «Рейнджер» столкнулся с военным кораблем, что скоро их злоключения завершатся, быстро развеялась: одна плавучая тюрьма сменилась на другую. Один из пленных пассажиров, сэр Эндрю Гимсдейл, был богатым человеком и важным чиновником Ост-Индской компании, капитан-интендантом Бомбея. Ван Брюер, свернувший к тому времени на путь откровенного пиратства, посчитал, что сможет получить за сэра Эндрю и его спутников богатый выкуп.

Все расчеты Ван Брюера пошли прахом очень быстро: в придачу у золоту и пленникам «Медуза» заполучила на борт чуму, и капитан умер одним из первых.

История повторялась, моровое поветрие косило пиратский экипаж. Зато среди пленников не умер больше ни один. Пятеро, похоже, оказались не восприимчивы к заразе, а стюард переболел чумой еще на борту «Рейнджера», три недели провел в горячке и бреду, но не умер, пошел на поправку.

На свободу сэра Эндрю и остальных выпустили лишь матросы Флинта. Капитан надеялся, что в Саванне ему зачтется это благое дело, но очень скоро пожалел, что не оставил пленников сидеть, где сидели.

Освобожденный капитан-интендант Бомбея выступил с короткой благодарственной речью перед столпившимися на юте и шканцах матросами. И умудрился несколькими словами подложить изрядную свинью капитану Флинту, да и себе самому тоже. Заявил, что Ост-Индская компания не забудет заслуги экипажа и капитана «Моржа», что согласно Акту о спасении на море и установленным в Компании правилам десятая часть спасенного груза «Рейнджера» станет вознаграждением за спасение.

Сильвер, всегда внимательно следивший за настроениями команды, отметил, как начали переглядываться и перешептываться матросы. По заключенному с губернатором соглашению они получали треть от стоимости захваченных призов — а корабль Ван Брюера был законным призом, кем ни считай его покойного капитана, хоть испанским гвардакостасом, хоть откровенным пиратом. Слова сэра Эндрю уменьшили деньги, которые каждый уже считал своими, как минимум в три раза, и это не учитывая доли капитана.

Долговязый Джон подумал, что даже если выдумка с Флинта с ромом окажется удачной, и чуму на борт они не занесли, то проклятие, преследующее это золото, все равно никуда не подевалось.

Как в воду глядел.

* * *

На совещание в капитанской каюте собрались четверо — десять дней спустя, когда «Морж» и «Медуза» добрались до острова, не нанесенного на карты, но хорошо известного команде Флинта.

Кроме самого хозяина каюты и двоих спасенных пассажиров «Рейнджера», присутствовал Грегори Аллардайс. Для такого случая он надел обшитый кружевами мундир с серебряными пуговицами, парик, прицепил к поясу шпагу в позолоченных ножнах, — и выглядел очень представительно.

Аллардайс был чиновником из Саванны, оказавшимся на борту «Моржа» по воле губернатора Оглторпа, — тот хорошо понимал, что не будет возможности приводить захваченные как приз суда в Джорджию, где не стихала война на суше, а у берегов крейсировала сильная испанская эскадра. И губернатор разрешил приходовать захваченные ценности на месте, под надзором своего доверенного человека.