Одиссея капитана Флинта, или Остров без сокровищ-2 - [138]
Едва мы с юнгами выйдем к воде, начнем сигналить — враги устремятся сюда. Нам не оставят возможности дождаться, пока «Патриция» приблизится, пока с неё спустят шлюпку, пока та догребёт до нас.
— Забраться сможешь? — спросил я у Джереми, указав на росшую неподалеку сосну.
(Субординацию и уставные обращения я временно отбросил, в конце концов, кругом лишь свои. Не осталось сил чеканить слова командным голосом и слушать все эти ответные «так точно, сэр!»)
— Залезу, — так же попросту ответил брат. — Если подсадишь меня до нижнего сука.
Сосна, ставшая предметом нашего разговора, имела толстый ствол, но высоту относительно небольшую, и вся была перекрученная, узловатая, искривленная. Не вырастают стройные мачтовые деревья на берегах, открытых всем ветрам. Зато на эту сосну было куда проще забраться, чем на ее сородичей, растущих в глубине острова: толстые обломки сучьев торчали невысоко над землей и могли отлично заменить лестницу.
— Смотри, — объяснял я свою задумку, — если влезешь на во-о-он на тот толстый сук, с берега тебя не увидят, прикроет крона. А мистер Эндерби заметит, он сейчас, уверен, не отрывается от подзорной трубы. Помашешь ему вот этим белым платком, чтобы привлечь внимание.
Я вынул из кармана и протянул Джереми платок. Честно говоря, белым он уже мог считаться с большой натяжкой.
— Хокинс, не позорься, — немедленно встряла Пэт, — убери эту грязную тряпку. У меня есть штука получше.
«Штукой» оказалось зеркальце в медной оправе. Его сверкание и впрямь могло привлечь внимание быстрее, но я гнул свое:
— Платок возьми тоже. Солнце садится, уходит за Северный мыс, ветви пока еще освещены последними лучами, но через четверть часа зеркало наверху станет бесполезным. А мистер Эндерби может не сразу заметить сигнал.
Прежде чем передать зеркало юнге Истлингу, я в него заглянул, и лучше бы этого не делал: такое землисто-бледное лицо с заострившимися чертами уместно смотрелось бы в гробу, в окружении безутешной родни.
…Джереми удобно устроился верхом на толстом суку, обхватив его ногами, сигналил попеременно то платком, то зеркалом.
А я, припомнив слова Пэт, недавно сказанные мне на ухо, занялся вычислениями. Пытался понять: если мы сейчас благополучно ускользнем, подберем ночью Эктора и Рюггера с грузом… короче, говоря, оставим Смоллетта и Грея с носом, — то где и когда мисс Патриция Эндерби превратится в миссис Хокинс? Ответ удивил. И я немедленно поделился им с Пэт.
— Знаешь, милая, на Сент-Джоне, где мы покупали ослов, живет довольно много англичан. У них даже есть своя англиканская церквушка, представляешь?
— Хокинс, не прикидывайся ослом с Сент-Джона! Если я говорю «в первой же английской церкви» — это значит, что церковь находится в Англии, а не то, что в нее ходят англичане, живущие в какой-то чертовой дыре!
— Ну вот… — огорчился я. — А так бы отселили Эктора в твою каютку… Медовый месяц посреди океана — это…
— Они заметили! — крикнул сверху Джереми. — Разворачиваются!
«Отчего Сильвер медлит, не спускает шлюпку?» — недоумевал я.
И вдруг похолодел: а что, если ее захватили люди Смоллетта? Так вот что означали в таком случае выстрелы, донесшиеся до нас с берега…
Я взял у Патриции подзорную трубу (уцелели обе, юнги похвальным образом отнеслись к сбережению корабельного имущества), навел на шхуну. Шлюпка обнаружилась на своем законном месте, на рострах. Заодно я разглядел Сильвера, он стоял на миделе и занимался яростной жестикуляцией, наверняка адресованной нам. Но смысл жестов я не смог уразуметь.
— Брат, я заметил кое-что интересное! — раздался сверху голос Джереми; он, оказывается, тоже раздвинул свою трубу и глазел в нее по сторонам.
— Слезай немедленно, — приказал я.
Что делать дальше и как истолковать странное поведение Сильвера, я не понимал. Но в любом случае не стоило тратить время на спуск с дерева, когда и если сюда заявятся наши враги, привлеченные маневром «Патриции».
Брат соскользнул с дерева ловко, точно ящерка, и тут же начал приставать, дергать за рукав и показывать, что же такое интересное он высмотрел.
Я с неохотой отвлекся от расшифровки таинственных знаков Джона.
— Ну, что там у тебя?
Оказывается, Джереми присмотрел кучу всякой дряни, — сейчас, в прилив, валявшейся у самого уреза воды. Такие кучи кое-где валялись на берегу: гниющие водоросли, обломки старых досок… ничего интересного. Эта разве что размером была несколько крупнее прочих.
— Предлагаешь добираться до «Патриции» вплавь, уцепившись за эти доски? Не самая лучшая идея.
— Да нет же, палка!
— Какая палка…
— Взгляни в трубу! По-моему, это палка мистера Эндерби, только набалдашник прикрыт, чтобы не блестел!
Через пару мгновений мы, все трое, опрометью неслись к воде. Точно, трость Сильвера! Гниющие водоросли и прочий хлам полетели во все стороны.
Справа послышались крики. Я оказался прав, и берег охраняли: люди Смоллетта, числом не менее десятка, выскочили из зарослей, побежали в нашу сторону. Было до них кабельтова полтора.
— Наш тузик! — крикнул Джереми, первым докопавшийся до днища лодочки.
Брат не ошибся, — он, тузик. И два весла рядом.
— Быстрее, быстрее! — понукал я. — Вон те ребята тоже хотят прокатиться с нами до «Патриции»!
Его называли Монстром святого Иакова. Он явился миру в древней Кордове тьму веков назад, но последние столетия мирно провел на берегах Невы в качестве музейного экспоната. Однако в начале Третьего тысячелетия серебряный обруч, удерживавший древнего монстра в стеклянной колбе, был поврежден предприимчивым слесарем Кунсткамеры, и это положило начало невероятным событиям, обрушившимся на ничего не подозревающих жителей Санкт-Петербурга. А также — на несколько более привычных к сверхъестественному обитателей Тайного Города, оказавшихся в Северной столице…
История о закопанных на далеком острове сокровищах пирата Флинта знакома всем: кто не читал знаменитый роман Роберта Льюиса Стивенсона, тот хотя бы видел одну из многочисленных экранизаций… Все сопереживали героям в их приключениях, и с замиранием сердца следили за отчаянными схватками, и радовались, когда честь и мужество одержали верх над низостью и предательством, и…И ошибались.Потому что все приключения на Острове Сокровищ происходили СОВСЕМ ИНАЧЕ, чем в истории, рассказанной Джимом Хокинсом, сыном трактирщика.
Он – повзрослевший Питер Пэн, в миру Пётр Панов, аномал-технокинетик, родившийся в Хармонтской Зоне и ребёнком прошедший все Её круги. Бешеный тип, отмороженный на всю голову. Его жена – бывшая Горгона, грозный аномал-суггестор, отвязанная и столь же неуправляемая. Вырвавшись из Хармонта, эта парочка сумела стать своей уже в Питерской Зоне.Их дети-близнецы, обладающие феноменальными способностями, как выяснилось, интересуют не только военных спецов, делающих из «детей сталкеров» оружие. Близнецов похищают, таинственные похитители растворяются в Зоне.
Иногда даже жители Тайного Города не понимают, где заканчиваются старинные легенды и начинается реальная история. Чего уж говорить об обычных людях, волею судьбы оказавшихся в центре удивительных событий, вызвавших к жизни силы столь могущественные, что растерялись даже величайшие маги. Крым и Ладога, пещеры и погружения под воду, рыбалка, закончившаяся смертью, и смерть, двадцать лет спасавшая жизнь человека, – в этой истории смешалось всё.И не для всех она закончилась счастливо.
В Тайном Городе и всем волшебном мире кипит привычная и весьма неспокойная жизнь: загадочный мастер НО учит быстро и недорого ремонтировать поломавшийся паровоз, в московском метро появляются жуткие вампиры, кому-то повезло прикоснуться к мистическим тайнам Санкт-Петербурга, а Инге Волковой и Яне Маннергейм приходится отправиться на таинственный остров посреди Тихого океана, где по приказу беспощадного Ярги, первого князя Нави, создается нечто грандиозное… Эти и многие другие истории вы можете прочитать в сборнике «Порченая кровь», в который вошли одноименная новелла Вадима Панова и рассказы авторов – победителей конкурса «Тайный Город – Твой Город 2018».
Охотники сидят у костра и рассказывают странные истории, случавшиеся с ними на охоте. И одновременно с ними происходит история новая: загадочный Черный Охотник бродит где-то рядом… 2017 г.
Годы Первой мировой войны стали временем глобальных перемен: изменились не только политический и социальный уклад многих стран, но и общественное сознание, восприятие исторического времени, характерные для XIX века. Война в значительной мере стала кульминацией кризиса, вызванного столкновением традиционной культуры и нарождающейся культуры модерна. В своей фундаментальной монографии историк В. Аксенов показывает, как этот кризис проявился на уровне массовых настроений в России. Автор анализирует патриотические идеи, массовые акции, визуальные образы, религиозную и политическую символику, крестьянский дискурс, письменную городскую культуру, фобии, слухи и связанные с ними эмоции.
Книга представляет собой исследование причин процессов, повлекших за собой разрушение СССР, в исторической ретроспективе с момента окончания Второй мировой войны до наших дней. Благодаря системному анализу, автору удалось показать, как осуществлялся разгром Советского Союза извне и изнутри: с активным участием в этом процессе информационно-аналитических институтов и технологий США и рядом предательств со стороны высшего руководства СССР. Ему удалось опровергнуть миф о «естественном» распаде Союза как изжившей себя социально-политической и экономической системы, а также высветить подлинные причины страшной трагедии, приведшей к огромным жертвам и потерям советского государства и советского народа.
Водка — один из неофициальных символов России, напиток, без которого нас невозможно представить и еще сложнее понять. А еще это многомиллиардный и невероятно рентабельный бизнес. Где деньги — там кровь, власть, головокружительные взлеты и падения и, конечно же, тишина. Эта книга нарушает молчание вокруг сверхприбыльных активов и знакомых каждому торговых марок. Журналист Денис Пузырев проследил социальную, экономическую и политическую историю водки после распада СССР. Почему самая известная в мире водка — «Столичная» — уже не русская? Что стало с Владимиром Довганем? Как связаны Владислав Сурков, первый Майдан и «Путинка»? Удалось ли перекрыть поставки контрафактной водки при Путине? Как его ближайший друг подмял под себя рынок? Сколько людей полегло в битвах за спиртзаводы? «Новейшая история России в 14 бутылках водки» открывает глаза на события последних тридцати лет с неожиданной и будоражащей перспективы.
Мы сочли необходимым издать эту книгу не только на русском, но и на английском языке для того, чтобы американские читатели знали, что эмигранты из СССР представляют собой нечто совсем иное, чем опустившиеся неудачники и циники, которые были отобраны для кинофильма "Русские здесь". Объем книги не позволил вместить в нее все статьи об этом клеветническом фильме, опубликованные в русскоязычной прессе. По той же причине мы не могли перевести все статьи на английский язык, тем более, что многие мысли в них повторяются.
Эта книга посвящена 30-летию падения Советского Союза, завершившего каскад крушений коммунистических режимов Восточной Европы. С каждым десятилетием, отделяющим нас от этих событий, меняется и наш взгляд на их последствия – от рационального оптимизма и веры в реформы 1990‐х годов до пессимизма в связи с антилиберальными тенденциями 2010‐х. Авторы книги, ведущие исследователи, историки и социальные мыслители России, Европы и США, представляют читателю срез современных пониманий и интерпретаций как самого процесса распада коммунистического пространства, так и ключевых проблем посткоммунистического развития.
Очередная книга Валентины Красковой посвящена преступлениям власти от политических убийств 30-х годов до кремлевских интриг конца 90-х. Зло поселилось в Кремле прежде всех правителей. Не зря Дмитрий Донской приказал уничтожить первых строителей Кремля. Они что-то знали, но никому об этом не смогли рассказать. Конституция и ее законы никогда не являлись серьезным препятствием на пути российских политиков. Преступления государственной власти давно не новость. Это то, без чего власть не может существовать, то, чем она всегда обеспечивает собственное бытие.