Одиссея капитана Флинта, или Остров без сокровищ-2 - [119]
Раздумывал я недолго, потом опустил пистолет и снял курки с боевого взвода.
— Это немного уменьшает твою вину, Бенджамин Ганн, но не снимает ее. Ты был там вчера. Ты все видел своими глазами. Ты лучше любого из нас знаешь проклятый остров и его проклятых змей, и представляешь, что от них можно ждать. Осел на твоей совести, Бенджамин Ганн. Ты больше не боцман. Отныне ты погонщик ослов. Ты будешь их кормить и поить, и ухаживать за ними, как за любимой женой, и шарить палкой в траве, чтобы к ним не подобралась змея. А если мы возьмем ослов в обратный путь, весь их навоз будешь убирать ты и только ты, Бенджамин Ганн. А если еще один осел умрет до того, как мы закончим дело, ты переживешь его на время, необходимое мне, чтобы достать пистолет. Ты все понял, погонщик ослов Бенджамин Ганн?
— Да, сэр! Благодарю вас, сэр!
— Тогда ставай с колен и займись своим делом. На этом… — Я пригляделся к ослам и выбрал самого крупного. — Вот на этом осле поедет мистер Эндерби, оседлай его. На двух других навьючишь запас мешков и кирки с заступами.
— Этого зовут Людовик, сэр! Вон та Елизавета, а дальняя — Мария-Терезия, сэр!
— Твой капитан должен запоминать имена ослов? Иди и делай, что сказано. Верховая упряжь в шлюпке. Исполняй!
Приятно было видеть, какой опрометью побежал Бен за ослиной сбруей. Никакого сравнения с его вальяжной походкой вразвалочку в тот день, когда шхуна стала «Патрицией». Умею я наладить дисциплину, не отнимешь.
— Трент! Ко мне!
— Да, сэр!
— Отныне боцман ты.
— Благодарю вас, сэр!
— Гребите с Рюггером на «Патрицию». Перевезете Вайсгеров на берег, Стамп останется там. Возможно, потом один из братьев понадобится мне у ямы. Но это станет ясно после первого рейса. Следите за вершиной Фок-мачты.
— Простите, сэр, не понял.
— Вон тот холм. Появится на вершине белый дым — и все твои люди бросают все, чем занимались, и гребут к берегу и ждут нас, готовые отчалить мгновенно.
— Так точно, сэр!
— И еще… Ты хоть немного знаешь толк в обязанностях суперкарго?
— Э-э… я… Нет, сэр!
— Старший помощник Эндерби! — повысил я голос.
— Да, сэр.
— Вернетесь с первым рейсом: гружеными пойдут два ослика, вы верхом. Будете наблюдать на шхуне за выгрузкой и размещением в трюме серебра. Иначе эти олухи перевернут и утопят мне «Патрицию».
— Так точно, сэр.
Уфф… Кто думает, что легко быть капитаном даже маленькой шхуны — больше так не думайте. Капитан не налегает на вымбовку или весло, он работает головой, но устает не меньше.
— Выступаем! Первым едет мистер Эндерби, он указывает путь. За ним мы с мистером Гэрсли. Следом юнги. Замыкающими три осла.
— Извините, сэр, два осла, ведь на третьем поедет…
— Я сказал: три, — значит, три! Ты не сосчитал себя, погонщик Ганн. Всё, хватит болтать. Вперед, и да поможет нам Господь!
Вот так мы выступили за серебром Флинта. За моим серебром.
Здоровяк Сильвер верхом на осле выглядел несколько комично. Хотя кого я обманываю… Он выглядел просто смешно. Он и сам это, наверное, понимал, — и прошагал пешком столько, сколько понадобилось, чтобы Трент и Рюггер потеряли нас из виду. Но дальше отказываться от привилегии стать единственным в отряде кавалеристом не стал: сохранил бы солидный вид перед юнгами и Ганном, но быстро выбился бы из сил на своем протезе и стал бы задерживать всех. Я был благодарен Джону за его жертву.
— Ты действительно его застрелил бы? — негромко спросил Эктор. — Или это был спектакль: припугнуть и наладить дисциплину?
— А сам ты как думаешь?
— Я не поставил бы и шиллинга на то, что Ганн останется жив. Но я хотел услышать твой ответ.
— Не знаю, Эктор… Сейчас мне кажется, что все-таки не выстрелил бы. А в тот момент… В общем, он очень вовремя сказал про змею.
— С тобой происходит странное, дружище. После ранения. Раньше ты был совсем другим.
— Думаешь, я не замечаю? Но давай не будем об этом. Давай попробуем забрать серебро и унести с ним ноги. А уже дома будем разбираться, как воткнутый в грудь кинжал мог отразиться на том, что у меня в голове.
Он ничего не ответил. Я прибавил шагу, догнал Сильвера.
— Хочу тебя спросить, Джон…
— О чем?
— О ком. О Рюггере. Извини, старина, но его придется убить. На острове оставлять смысла нет… Я думаю, Эктор прав, и хитрая лиса Смоллетт повторил свой давний трюк. Мы готовились к отплытию, не скрываясь, нуждались в людях. И он подсунул в экипаж своего человека.
— И как ты вычислил, что это Рюггер?
— Больше некому. Это не ты и не я. Это не двое юнг. Кока ты знаешь много лет, а Бена мы знаем вместе. Трое моих матросов тоже отпадают.
— Это почему же, дозволь спросить?
— Их для меня нашел человек, которому я верю, как себе. Один, к тому же, его племянник, а братья — сыновья его старинного друга.
— Запомни, Джим: как себе можно верить только себе.
— Хм… Я верю тебе, например.
— Я тебе тоже верю, Джим, но все же на самую малость, вот на столечко, на три дюйма меньше, чем себе. Кладбища полным-полны парнями, верившими другим, как себе. Однако давай отложим этот разговор. Пора разделить отряд.
— Ты прав… Юнги! Ко мне!
— Слушайте меня внимательно, господа юнги, и не стесняйтесь спросить, если что-то вдруг не поймете. Сейчас вы подниметесь на вершину этого холма, он зовется Фок-мачтой. С Подзорной Трубы обзор лучше, но она слишком далеко. Пистолеты у вас с собой, пользоваться ими оба умеете. Никто чужой встретиться не должен, но если вдруг встретится — сначала стреляйте, потом спрашивайте: кто такой и что здесь делает. В любого, даже если он будет одет как архиепископ Кентерберийский. Это понятно?
Его называли Монстром святого Иакова. Он явился миру в древней Кордове тьму веков назад, но последние столетия мирно провел на берегах Невы в качестве музейного экспоната. Однако в начале Третьего тысячелетия серебряный обруч, удерживавший древнего монстра в стеклянной колбе, был поврежден предприимчивым слесарем Кунсткамеры, и это положило начало невероятным событиям, обрушившимся на ничего не подозревающих жителей Санкт-Петербурга. А также — на несколько более привычных к сверхъестественному обитателей Тайного Города, оказавшихся в Северной столице…
История о закопанных на далеком острове сокровищах пирата Флинта знакома всем: кто не читал знаменитый роман Роберта Льюиса Стивенсона, тот хотя бы видел одну из многочисленных экранизаций… Все сопереживали героям в их приключениях, и с замиранием сердца следили за отчаянными схватками, и радовались, когда честь и мужество одержали верх над низостью и предательством, и…И ошибались.Потому что все приключения на Острове Сокровищ происходили СОВСЕМ ИНАЧЕ, чем в истории, рассказанной Джимом Хокинсом, сыном трактирщика.
Он – повзрослевший Питер Пэн, в миру Пётр Панов, аномал-технокинетик, родившийся в Хармонтской Зоне и ребёнком прошедший все Её круги. Бешеный тип, отмороженный на всю голову. Его жена – бывшая Горгона, грозный аномал-суггестор, отвязанная и столь же неуправляемая. Вырвавшись из Хармонта, эта парочка сумела стать своей уже в Питерской Зоне.Их дети-близнецы, обладающие феноменальными способностями, как выяснилось, интересуют не только военных спецов, делающих из «детей сталкеров» оружие. Близнецов похищают, таинственные похитители растворяются в Зоне.
Иногда даже жители Тайного Города не понимают, где заканчиваются старинные легенды и начинается реальная история. Чего уж говорить об обычных людях, волею судьбы оказавшихся в центре удивительных событий, вызвавших к жизни силы столь могущественные, что растерялись даже величайшие маги. Крым и Ладога, пещеры и погружения под воду, рыбалка, закончившаяся смертью, и смерть, двадцать лет спасавшая жизнь человека, – в этой истории смешалось всё.И не для всех она закончилась счастливо.
В Тайном Городе и всем волшебном мире кипит привычная и весьма неспокойная жизнь: загадочный мастер НО учит быстро и недорого ремонтировать поломавшийся паровоз, в московском метро появляются жуткие вампиры, кому-то повезло прикоснуться к мистическим тайнам Санкт-Петербурга, а Инге Волковой и Яне Маннергейм приходится отправиться на таинственный остров посреди Тихого океана, где по приказу беспощадного Ярги, первого князя Нави, создается нечто грандиозное… Эти и многие другие истории вы можете прочитать в сборнике «Порченая кровь», в который вошли одноименная новелла Вадима Панова и рассказы авторов – победителей конкурса «Тайный Город – Твой Город 2018».
Охотники сидят у костра и рассказывают странные истории, случавшиеся с ними на охоте. И одновременно с ними происходит история новая: загадочный Черный Охотник бродит где-то рядом… 2017 г.
Очередная книга Валентины Красковой посвящена преступлениям власти от политических убийств 30-х годов до кремлевских интриг конца 90-х. Зло поселилось в Кремле прежде всех правителей. Не зря Дмитрий Донской приказал уничтожить первых строителей Кремля. Они что-то знали, но никому об этом не смогли рассказать. Конституция и ее законы никогда не являлись серьезным препятствием на пути российских политиков. Преступления государственной власти давно не новость. Это то, без чего власть не может существовать, то, чем она всегда обеспечивает собственное бытие.
Собрание моих статеек на темы создания героя, мира и некоторые другие. В основном рассматривается в контексте жанра фэнтези, но пишущие в других жанрах тоже могут отыскать для себя что-нибудь полезное. Или нет.
1990 год. Из газеты: необходимо «…представить на всенародное обсуждение не отдельные элементы и детали, а весь проект нового общества в целом, своего рода конечную модель преобразований. Должна же быть одна, объединяющая всех идея, осознанная всеми цель, общенациональная программа». – Эти темы обсуждает автор в своем философском трактате «Куда идти Цивилизации».
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Эссе. Опубликовано: Игорь МАРКОВ (Игорь Росоховатский). Е-существа против людей? Газ. «Зеркало недели» (Киев) от 21.11.1998.
Как в разных городах и странах отмечают День Победы? И какую роль в этом празднике играют советские военные памятники? В книге на эти вопросы отвечают исследователи, проводившие 9 мая 2013 г. наблюдения и интервью одновременно в разных точках постсоветского пространства и за его пределами — от Сортавалы до Софии и от Грозного до Берлина. Исследование зафиксировало традиции празднования 9 мая на момент, предшествующий Крымскому кризису и конфликту на юго-востоке Украины. Оригинальные статьи дополнены постскриптумами от авторов, в которых они рассказывают о том, как ситуация изменилась спустя семь лет.