Одиссея капитана Балка - [25]

Как выяснилось, фактическим инициатором и главным автором его был Владимир Иосифович Гурко, занимавший в МВД должность управляющего земским отделом. Пару раз перечитав Записку, на словах декларирующую сохранение крестьянской общины, а на деле подготавливающую ее неизбежный, но постепенный развал и сход со сцены, Вадим решил лично познакомиться с этим явно незаурядным человеком.

После их трехчасовой беседы во время прогулки по набережным Невы и Мойки, для Банщикова уже было совершенно ясно, что судьба вовремя посылала России человека, способного отвести от нее страшную беду — грозящее взрывом накапливающееся недовольство в среде 80-и процентов населения. А до кучи, попутно, решить и одну из важнейших задач экономики — интенсификацию сельского хозяйства.

Увы, в нашем мире его талант и выдающиеся способности так и остались практически невостребованными. Сначала смерь покровительствовавшего ему Плеве, а затем мелочная ревность Столыпина, банально опасавшегося подсиживания со стороны молодого и напористого заместителя, погубили не только его карьеру. Ведь останься он во власти, возможно, пробуксовки с земельной реформой и ее постепенного сворачивания удалось бы избежать.

* * *

Итак, первый шаг на пути реализации всего этого громадья планов был определен: начинать нужно было с перевода земства с уже накатанной дорожки хронической оппозиционности правительству на тесное с ним сотрудничество.

Позволить теплой компании земцев-конституционалистов, этих либеральствующих помещиков из кружка князей Долгоруковых, и демократическо-интеллигентской тусовке господ Струве и Вернадского сотоварищи, гордо, с претензией, именующей себя «Союзом освобождения», слиться в протестном экстазе друг с другом, додуматься до «банкетных кампаний», и обратив этим на себя внимание крупного капитала, стать на его прикорме главной подрывной силой в Империи, царь не хотел. Так что партии конституционных демократов — кадетов — родиться здесь в том виде, в котором Петрович и трое его товарищей по несчастью читали о ней нашей истории, было не суждено.

Однако, Николай не пожелал и простого решения, типа, «повязать, подкинуть в карман гашиш, эсэровскую прокламацию или ворованный кошелек (нужное подчеркнуть) и загнать за Можай», хотя Дурново поначалу рекомендовал оперативно устранить возникшую проблему именно в таком ключе. Самодержец не имел намерения рубить с плеча и разбрасываться патриотичными и думающими головами.

А то, что сейчас мозги в них думали совсем не в том направлении, можно было попробовать исправить, заняв эти головы серьезной и важной работой. Да еще и с патриотическим подтекстом. Для такой работы реформирование местных органов власти с наделением земств новыми полномочиями и ответственностью, становилось просто бескрайним, непаханым полем. С теми же, кто будет упорствовать и продолжит раскачивать лодку, позже можно будет поговорить и по-другому.

Но при этом было совершенно ясно, что добиться от земцев искреннего желания сотрудничать с правительством в проведении земельной реформы при руководстве всем процессом из МВД, было проблематично. Для большинства склонных к либерализму земских деятелей Плеве представлялся пугалом, «душителем всего прогрессивного», «без пяти минут» диктатором, этаким «деятельным Победоносцевым». Такому его образу, кстати, во многом способствовала и «передовая» пресса, подогреваемая Витте, его главным врагом и конкурентом не столько в борьбе консервативных и либеральных воззрений, сколько в схватке честолюбий за «влияние на Государя». Увы, работать с издателями и журналистами сам Плеве не умел и не желал.

* * *

Точки над «И» были поставлены 17-го мая, когда Император принял в Зимнем возвращенного им из ссылки князя Леонида Дмитриевича Вяземского. Вместе с ним были приглашены министр внутренних дел Плеве, министр земледелия и госимуществ Алексей Сергеевич Ермолов, князья Павел Дмитриевич Долгоруков, Александр Григорьевич Щербатов, Алексей Дмитриевич Оболенский и граф Петр Александрович Гейден.

Кроме министров и титулованных особ на этом совещании присутствовали Петр Аркадьевич Столыпин, видные земцы Дмитрий Николаевич Шипов, Федор Измайлович Родичев, Михаил Александрович Стахович и Павел Иванович Новогородцев, ученые Дмитрий Иванович Менделеев и Владимир Владимирович Вернадский, издатели Суворин, Сытин и публицист Шарапов. Также были приглашены недавно попросивший отставки с поста начальника корпуса жандармов Виктор Вильгельмович фон Валь и вышеупомянутый чиновник аппарата МВД Владимир Иосифович Гурко.

В краткой преамбуле Император буднично спокойным тоном завил собравшимся, что его слова о модернизации политической системы страны после окончания войны, сказанные в Кронштадте рабочим Морзавода, были вовсе не репликой на злобу дня, а вполне твердым решением, чтобы об этом ни судачили на раутах и в салонах. После заключения мира непременно будет введено законосовещательное всесословное народное представительство при вполне разумном избирательном цензе, а затем будет дарована народу Конституция, что гарантирует всеобщее равенство перед законом.