Одиссея для двоих - [9]

А из люка уже появились… Нет, эти несколько важных, держащихся подчеркнуто официально людей не походили на пассажиров. К ним тут же подскочил один из лейтенантов, почтительно приветствовал их и проводил на капитанский мостик. Следом за этими важными господами из тоннеля высыпала целая толпа. Эти тоже не походили на пассажиров. В их руках виднелись большие квадратные блокноты, а к шляпам были пришпилены картонки с надписью "Пресса". Журналисты оглядели толпу, и вдруг кто-то из них завопил:

— Вон она!

Все как одни бросились к светловолосой девушке в светлом платьице. Мишель вздрогнул: это была Инесс Дарле, его недавняя знакомая.

На смущенную и краснеющую девушку градом посылались вопросы.

— Сколько вам лет, мадемуазель Дарле?

— Почему вы избрали Смарагд целью своего путешествия?

— Какое впечатление произвел на вас Смарагд, когда вы увидели его впервые?

Мишель протиснулся сквозь толпу и затесался среди журналистов. Он протолкался поближе к Инесс и встретился с ней глазами. Девушка посмотрела на него как на пустое место.

Мишель был удовлетворен. Перевоплощение удалось. Он стал протискиваться прочь. А газетчики нацелили свои коробки на юную лауреатку Благородного Турнира. Ее очаровательное личико возникло на всех телеэкранах планеты, в сотнях и тысячах километров отсюда. А миллионы телезрителей ожидали ответа, который был готов сорваться с дрожащих от волнения губ.

— Я не ждала такого приема… Да, нет… Я тронута… Всегда считала, что… что… изумительные пейзажи Смарагда вдохновят любого на… создание истинных шедевров… в самых различных областях искусства…

Мишель чуть заметно улыбнулся. Молодчина девчонка, умеет себя подать. Застенчивость ей необыкновенно идет. Завтра же ее засыплют сотнями писем с признаниями в любви… Золотая Лютня — это кое-что. Это вам не Зубная Щетка… А журналисты уже увидели новую жертву. Мишель узнал знаменитую актрису со Скорчена. Звезда показалась ему совсем не такой привлекательной, как на экране, и он, взглядом попрощавшись с Инесс, направился следом за остальными пассажирами к переходному тоннелю.

Несколько шагов — и вот его окружил открытый космос, разделяющий корабль и паром-челнок. Какая-то дама впереди него в экстазе втягивала в себя воздух. Было слышно, как она сказала своему спутнику:

— Чувствуете, как пахнет?! Это прекраснейший миг! Я чувствую себя на самом деле на курорте! И каждым год это ощущение у меня повторяется — и как раз на этом самом месте!..

Воздух и в самом деле стал словно бы более резким — и одновременно тонизировал, неся с собой жизнерадостные ароматы Смарагда. А ведь это был всего лишь воздух космодрома! Паром-челнок принес этот нечаянный подарок гостям планеты как дуновение счастья.

Мишель расположился в удобном кресле неподалеку от экрана. Он знал, что полет продлится четыре часа, и предвкушал удовольствие. Нервный ропот толпы, раскатистые команды в громкоговорителях, звонки, смех, суета рабочих-акробатов, как муравьи, снующих по гладким плитам панциря за бортом — все это создавало чудесную, упоительную атмосферу преддверия рая.

Через некоторое время выпуклая поверхность Смарагда с нарастающей скоростью помчалась навстречу парому. Постепенно она утратила блеск драгоценного камня и прозрачную голубизну. Теперь паром пронизывал синие и золотые облака. Он молнией несся над лоскутными одеялами лесов и бархатными покрывалами равнин, изрезанных серебристыми реками. Потом показался город.

Его кварталы уступами спускались к океану. Должно быть, это и была Люксала, столица Смарагда, город тысяч восторгов и тысяч удовольствий, королевский город, город, излюбленный судьбой.

Не в человеческих силах запомнить все эпитеты, которыми награждали свою столицу ужасно патриотичные смарагдиане.

Внезапно ощущение комфорта и безопасности рассеялось как дым. По проходу между рядами кресел ковылял цепод.

— Правда, — прошептал Мишель. — Еще и они. Вовремя мне напомнили, зачем я сюда прилетел…

Нет, надо хоть на время отвлечься, забыть обо всем… Мишель порылся в карманах, отыскал в бумажнике письмо и погрузился в чарующий мир поэмы лауреатки Золотой Лютни.

7

Мишель вышел из кабины челнока одним из первых. Едва он ступил на бетон, его охватило чувство радостного подъема.

Атмосферная аберрация на Смарагде все цвета и оттенки сдвигала в теплую часть спектра. Голубизна небес превратилась в ультрамарин, красный цвет становился пурпурным, а желтый — оранжевым.

Мишель не воспользовался положенным ему маленьким экипажем и бодро зашагал к зданиям космовокзала. Тяготение здесь было более слабым, чем то, к которому он привык, однако оно было не настолько слабым, чтобы это было помехой. Наоборот, легкость только увеличивала свободу движений. Мишелю пришлось бороться с желанием пробежаться вприпрыжку или пуститься в пляс: он вовремя вспомнил, что выглядит шестидесятилетним, и замедлил шаги, пропуская вперед группу молодежи. А когда ему навстречу попались трое цеподов в форме гидов, вяло переговаривавшихся и жестикулировавших гибкими "руками", он даже стал прихрамывать.

Вход в багажный зал таился в тени раскидистых пальм. С квитанцией в руке Мишель встал в очередь…