Одиссея батьки Махно - [153]

— А где находимся мы? — спросил Будённый, подкидывая ладонью холёный правый ус.

— И Первая и Вторая Конные, а также кавалерийский корпус Каширина находятся во второй линии. После того как 4-я армия пробьёт брешь в обороне противника, вся конница устремляется в неё и быстро растекается по полуострову, гонит противника к морю. Вам, товарищ Будённый, поручается захват Арабатской стрелки, учтите, там три линии обороны, вот и поручите её 6-й дивизии.

— Прорубимся, — сказал командарм.

— Тут всё ещё от ветра будет зависеть, — заметил Корк. — Если ветер с востока будет, поднимет воду в Сиваше до 2-х метров, никто не пройдёт, ни пехота, ни конница.

— Будем надеяться, что ветер нам будет помогать, подует с запада.

— Дай-то бог, как говорится.

— Всё равно на всякий случай, товарищ Каретников, попытайтесь мостить переправы.

— Из чего?

— Из всего, что подвернётся, — доски, плетни, солому, брошенные избы. Всё под колёса тачанок. После прорыва Юшуньских позиций махновцы устремляются на Евпаторию, будённовцы — на Симферополь и далее на Севастополь.

Возвращались к своему лагерю в темноте.

— Подмораживает, — заметил Гавриленко. — Ударил бы покрепче мороз, чтоб Сиваш заледенел.

— Вряд ли заледенеет, вода-то в нём солёная. Если и будет корочка, так коням только ноги изранит.

— Хороший мужик комфронта. Похвалил нас перед другими. А ты, Никитич, помнится, был против союза с красными.

— Ну, был, — согласился Семён.

— А теперь, видишь, дерёмся бок о бок, — не отставал Гавриленко. — На самые ответственные участки посылает. Значит, доверяет. Верно?

— Верно, верно, Петя, — согласился Каретников. — Может, вместе пролитая кровь и примирит нас.

— Это естественно. Давно пора. Чего нам делить-то?

«Делить-то есть чего, — думал Каретников. — Но ведь и впрямь сколько можно враждовать? Пора всё миром решать. Народ устал от войны, должны же это и большевики понимать.

Первая попытка Повстанческой армии пройти Сиваш 5 ноября не удалась, вода была слишком высокая, пришлось вернуться с полдороги.

Очищая липкую и вонючую грязь с сапог и шинелей, повстанцы матерились и ворчали:

— Себе небось по сухому дорогу выбрали, а нам эти хляби вонючие.

— Не завидуй. Там зато пулемётов тьма. Лучше уж хляби вонючие, чем свинчатка жгучая.

6-го ноября подул наконец ветер с северо-запада, холодный, режущий, и в 10 часов вечера в ледяную просоленную грязь ступили первые бойцы. С трудом вытягивая ноги, проваливаясь, подсклизаясь, падая и вставая, они шли во тьме, разрезаемой отблесками прожекторов на западе. Это с Турецкого вала противник прощупывал перешеек в ожидании атаки.

Скорость движения по Сивашу была черепашья, в час одолевали 1,5— 2 километра и на Литовский полуостров вышли где-то около двух часов ночи. Промерзшие, окоченевшие, злые, готовые зубами рвать врага. И сразу же вступили в бой, понимая, что отступать некуда. Только вперёд. Но и белогвардейцы были настроены решительно: лучше умереть в бою, чем отступить. Здесь дралась дроздовская дивизия, закалённая в боях и отличавшаяся стойкостью.

Почти одновременно с началом сражения на Литовском полуострове пошла в атаку на Турецкий вал 51-я дивизия Блюхера, а в 60 километрах на восток 4-я Армия ринулась на штурм позиций Чонгарского полуострова.

Этой одновременностью Красная Армия лишала Врангеля возможности маневрировать резервами, которых у него почти не оставалось.

Однако барон сразу оценил угрозу от десанта, явившегося внезапно на Литовском полуострове, и тут же связался с командиром конного корпуса Барбовичем:

— Генерал, какими силами вы сейчас располагаете?

— У меня четыре с половиной тысячи сабель, 10 бронемашин, 150 пулемётов.

— Все силы немедленно на Литовский полуостров, и всех красных до единого сбросьте в Сиваш.

— Но, ваше превосходительство, а как же Юшунь?

— Разве вы не понимаете, что этот десант и есть главная угроза Юшуню и Турецкому валу. Немедленно атакуйте и сбрасывайте его в Сиваш. Об исполнении доложите.

А между тем на Литовском полуострове шло ожесточённое сражение, продлившееся без передышки полсуток и измотавшее обе стороны. С огромным трудом махновцы и красные отбили краешек полуострова в семь километров шириной и глубиной в три километра. На Сиваше сменился ветер, вода стала прибывать, окончательно отрезая красным дорогу назад, а главное, надежду на помощь, на присылку патронов, воды и пищи. Всех мучила жажда, голод. Самые отчаянные ползали по отбитым у врага траншеям в поисках воды. Махновцы отыскали колодец, к которому смогли приблизиться с конями лишь с наступлением темноты. Поили коней, пили сами солоноватую, невкусную воду, грызли сухари.

После шестичасовой передышки в темноте уже 52-я дивизия двинулась на выполнение своей основной задачи — атаке с тыла на Турецкий вал. 15-я стала готовиться к движению на юг на Юшуньские позиции.

Но в ночь на 9-е белые подтянули кавалерию и ранним ненастным утром начали атаку на левый фланг 15-й дивизии, красноармейцы дрогнули и побежали.

Каретников на глазок, по плотности катившейся с юга лавы, определил её численность:

— Не менее четырёх тыщ, — и обернулся к адъютанту: — Матвей, живо к Фоме. Строим «пирог».