Одиссея батьки Махно - [123]

— Справедливость превыше всего, — вещал батька, и с этим трудно было не согласиться.

В первые дни борьбы за справедливость к батьке пробилась женщина и с плачем пала на колени:

— Товарищ Махно, спасите детей.

— А ну-ка встаньте, — нахмурился Нестор. — Гаврила, помоги ей, налей воды.

Троян помог встать женщине, говоря, что батька не икона, чтоб перед ним на колени падать. Усадил на стул, дал стакан воды.

— Говорите, — сказал Махно. — И пожалуйста, без слёз.

И женщина начала говорить, не умея избавиться от всхлипов:

— Я заведующая детским приютом, у меня сорок детей и мне их нечем кормить.

— А деникинцы что? Не помогали?

— Им не до нас было.

— Вы обращались к властям?

— Меня не пустили.

— Как же вы содержите приют?

— Я, мы побираемся с моими помощниками, кто сколько принесёт.

Нестор вскочил, приказал Лепетченке:

— Живо ко мне Белаша, Чубенко и Серёгина.

Едва Белаш переступил порог, Махно приказал:

— Распорядись немедленно выдать детскому приюту миллион.

Встретил приказанием и Серёгина:

— Немедленно с Чубенкой поезжайте в детский приют, выясните, что им нужно, и завезите круп, муки, масла. Если есть фрукты и сладости, то и это. Там дети, понимаете?

— Я понял, Нестор Иванович, детям помереть не дадим.

Поздно вечером, воротившись в гостиницу, Нестор, рассказав жене о приюте, попросил:

— У меня времени нет, Галочка, съезди в приют. Ты учительница, легко определишь, что детям надо, может, что из одежды у Серёгина найдётся. В общем, помоги там.

— Хорошо, — сразу согласилась Галина.

Город всё обстреливали потихоньку с того берега, но это уже никого не пугало, перестали даже комментировать, куда летит «цацка». С утра, как обычно, выстраивалась длинная очередь за материальным вспомоществованием и счастливцы, получившие его, тут же бежали на рынок — купить что поесть.

Кто-то из штабных привёл к Нестору двух молодых людей и, представив их как высококлассных специалистов-печатников, сказал, что с ними уже беседовал Белаш. Молодые люди были при галстуках, в шляпах, чисто выбритые, в белоснежных рубашках и с портфелями. Махно отметил в уме: «Сразу видно, из благородных».

— Товарищ Махно, мы знаем, что вы испытываете некоторые затруднения с финансами, — начал один из благородных, — и мы с коллегой решили помочь вам. Вы, очевидно, знаете, что у крестьян самой любимой валютой являются «керенки». Так ведь?

— Пожалуй.

— Вот, взгляните, — молодой человек достал из портфеля две керенки «двадцатки» и положил их перед Махно. — Чем они отличаются?

Нестор внимательно осмотрел купюры, только что не понюхал их.

— Я думаю, ничем, — наконец выдал резюме.

— А между прочим, вот эту, что у вас справа, отпечатали мыс коллегой.

— Неужели? — удивился Нестор и придвинул купюры ближе. Молодой человек услужливо предложил ему лупу с изящной позолоченной ручкой. Махно и с лупой не нашёл никакой разницы, дал даже своим телохранителям Гавре и Саше посмотреть (у вас глаза молодые!), но и они не увидели различия.

— Ты гляди. А? — восхищался Нестор. — Вот так мастерство! И сколько вы можете отпечатать?

— Ну при наличии материалов, практически сколько угодно. Сколько закажете, столько и сделаем.

— Что для этого требуется?

— Вот такая бумага, — молодой человек вытащил из портфеля лист и подал Нестору. — Ну и особая краска, разумеется.

Махно потрепал лист, обернулся к Трояну:

— Гаврила, пригласи Серёгина, — и пояснил молодым людям: — Это наш начальник снабжения, у него, при желании, и птичье молоко можно найти.

Когда пришёл Серёгин, Махно, подав ему лист, спросил:

— Григорий Иванович, вы найдёте такую бумагу?

— Надо поискать на складах.

Но узнав, для чего она требуется, Серёгин испытующе посмотрел на посетителей.

— Одна купюра ничего не доказывает. Вы бы могли, скажем, к завтрему отпечатать на тысячу или две таких рублей?

— Вот люблю деловых людей, — широко и открыто улыбнулся молодой человек. — Берёт сразу быка за рога. Что нам мелочиться с двумя тысячами, уважаемый Григорий Иванович, отпечатаем двадцать. Боря, — обернулся он к коллеге. — У нас хватит краски на 20 тысяч?

— Должно бы.

— А бумаги?

— Бумага пока есть, думаю, миллионов на 20—30 хватит.

— Ну вот, с бумагой у нас полегче. Завтра мы приносим вам ваш заказ, товарищи. Мы рады, что встретили понимание с вашей стороны, товарищ Махно.

— А где располагается ваш... ну цех, или как там?

— Нестор Иванович, — улыбаясь, развёл руки посетитель. — Вы же понимаете... такое производство и... афишировать свой адрес?

— Да, да, конечно, вы правы, — согласился Нестор.

После ухода благородных посетителей разговор невольно продолжился о них. Пригласили и Белаша. Он, выслушав всех, спросил:

— Что они запросили за услугу?

— Пока ничего. Вот, наоборот, оставили образец.

Белаш повертел «самодельную» купюру, хмыкнул:

— Если это действительно кустарно, то это класс. Но если об этом узнают красные или белые, то подымут вой.

— Плевал я и на белых, и на красных, — сказал Махно. — Раз так любятся крестьянам эти «керенки», отчего б не заказать миллиончиков сто-двести, тем более сам Керенский уже давно пребывает в буржуйских эмпиреях.

— Для оборота годятся, конечно, и такие, — согласился Белаш. — Но надо заключить какой-то договор.