Одиссей Полихрониадес - [6]
Сосѣдъ нашъ былъ молдаванъ, но человѣкъ довольно смѣлый. Онъ догналъ солдата и при всѣхъ говоритъ ему:
— Остановись, братъ, ты укралъ у меня поросенка.
— Я? ты съ ума сошелъ что ли? Какой это такой поросенокъ, скажи мнѣ, любезный другъ ты мой?..
Ужасно удивился солдатъ, и не улыбается, и не боится, и не сердится вовсе.
А поросенокъ еще громче прежняго визжитъ подъ его полой.
Сосѣдъ разсердился и говоритъ ему:
— Такъ нельзя дѣлать!.. раскрой шинель, или я къ полковнику твоему пойду.
Сейчасъ же раскрываетъ солдатъ шинель и видитъ поросенка.
Посмотрѣлъ съ изумленіемъ, перекрестился, плюнулъ и воскликнулъ:
— Посмотрите, проклятая тварь, куда забрался. Это отъ діавола все! А ты возьми его, братъ, если онъ твой.
И пошелъ молодецъ дальше, опять не улыбается и ни на кого не глядитъ. Усы вотъ какіе въ обѣ стороны стоятъ и бакенбарды огромныя!
Весь базаръ до вечера смѣялся этому, и сосѣдъ жаловаться не пошелъ… Жалко ему было пожаловаться на такого человѣка, особенно зная, что полковникъ былъ строгій нѣмецъ и безпощадно наказывалъ этихъ бѣдныхъ людей за подобные безпорядки.
Капитана, который жилъ въ нашемъ домѣ, звали Иванъ Петровичъ Соболевъ. Онъ меня очень любилъ. Звалъ онъ меня «Цыгано́къ», за то, что я смуглый, и дѣлалъ мнѣ много подарковъ. Онъ каждый день, несмотря на холодъ, обливался холодною водой и приказывалъ солдатамъ и меня схватывать, раздѣвать и обливать насильно, для укрѣпленія. Потомъ я и самъ это полюбилъ.
Выйдетъ капитанъ на балконъ, на улицу, самъ раздѣнется совсѣмъ и меня раздѣтаго выведетъ. Женщины бѣгутъ; а онъ имъ кричитъ: «Чего вы не видали? Куда бѣжите? Скажите! какой стыдъ великій!»
И восклицаетъ потомъ солдату:
— Катай Цыгано́чка съ головы прямо!
Я и радъ, и кричу; а капитанъ бѣдный, глядя на меня, отъ души веселится. Ужасно любилъ я его.
Когда австрійцы зашли русскимъ въ тылъ и уходили русскіе отъ насъ, капитанъ Соболевъ золотымъ крестикомъ благословилъ меня на память, и я всегда ношу его на шеѣ съ тѣхъ поръ.
— Прощай, Цыгано́чекъ мой, прощай, голубчикъ, — сказалъ онъ мнѣ и сѣлъ на лошадь.
Я сталъ плакать.
— Господь Богъ съ тобой, — сказалъ капитанъ; — не плачь, братъ мой, увидимся еще. Съ Божьей помощью назадъ опять придемъ и освободимъ всѣхъ васъ.
Онъ поцѣловалъ меня и перекрестилъ, нагнувшись съ коня, а я держался за стремя его и плакалъ.
И не увидались мы съ нимъ больше! Да спасетъ Божія Матерь Своими молитвами его простую воинскую душу! Мы узнали потомъ, что его подъ Инкерманомъ убили эти отвратительные французы, которыхъ и отецъ мой, и я всегда ненавидѣли.
Послѣ ухода русскихъ изъ Добруджи, когда у насъ опять стали вездѣ султанскія войска, отецъ мой едва было не лишился жизни.
Нашлись добрые люди, которые даже не изъ мести и не по злобѣ личной на отца, а лишь изъ желанія угодить турецкому начальству и выиграть отъ него деньги, донесли на отца моего, что онъ русскій шпіонъ.
Сказать тебѣ, что онъ русскимъ начальникамъ не передавалъ никогда, гдѣ турки и что́ они дѣлаютъ, этого я не скажу.
Конечно, было и это; но станешь ли ты его хулить за это? Или лучше было дѣлать такъ, какъ валахи дѣлали около Букурешта, когда они туркамъ русскихъ продавали.
Призвали отца къ пашѣ. Отецъ зналъ, что доказательствъ никакихъ противъ него нѣтъ; помолился, поплакалъ съ нами, матушка на островъ Тиносъ серебряную большую лампаду обѣщала, и стали ждать его и молиться. Я былъ еще малъ; сталъ бѣгать и кричать; а мать говоритъ: «Кричи! кричи, веселись — теперь отцу, можетъ быть, голову ножомъ турки отрѣзали». И я утихъ…
Такъ двѣ недѣли прошло; сидимъ мы однажды вечеромъ; застучали въ дверь. Испугались всѣ, а это батюшка возвратился веселый. Освободили его турки, и спасъ его самый тотъ турокъ, который долженъ былъ убить его.
Доносъ былъ тотъ, будто отецъ мой далъ чрезъ Дунай вѣсть казакамъ (уже послѣ отступленія русскихъ въ Молдавію), что въ Тульчѣ войска турецкаго мало. Тогда казаки ночью чрезъ рѣку переправились и кинулись въ городъ вскачь… это и я помню… крикъ какой поднялся… Турокъ точно было немного, и они всѣ разсыпались въ испугѣ. Я ихъ не виню въ трусости за это. Очень это было неожиданно, и казаки слишкомъ страшно кричали ура! Убить никого не убили; а только повеселились турецкимъ испугомъ и въ плѣнъ никого не успѣли взять, потому что сами замѣшкать боялись. Украли мимоходомъ кой-что, безъ разбора, христіанскій ли домъ или турецкій; это они успѣли и ушли. Вотъ по этому самому дѣлу въ особенности и былъ на моего отца доносъ.
Отецъ стоялъ на одномъ словѣ, что онъ ничего не знаетъ объ этомъ дѣлѣ, и спрашивалъ «гдѣ жъ доказательства?» Показывалъ, что онъ во всю недѣлю предъ этимъ въ Бабадагѣ далеко отъ берега былъ и ни съ кѣмъ изъ своихъ не видался. «Кого жъ онъ послалъ русскихъ извѣстить?» Паша не хотѣлъ слушать и велѣлъ его отвести къ палачу. Повели отца къ небольшому домику въ сторонѣ того села, гдѣ паша тогда жилъ; подвели къ двери, отворили эту дверь и втолкнули его туда… Отецъ сколько разъ объ этомъ ни разсказывалъ, всегда у него губы тряслись и голосъ мѣнялся. Закачаетъ головой и скажетъ: «увы! увы! дѣтки мои, какъ страшно! это совсѣмъ не то, что война, гдѣ у человѣка кровь кипитъ… а это дѣло холодное и ужасное… Посмотри на курицу, и та какимъ голосомъ страшнымъ кричитъ, когда ее рѣзать несутъ… Съ тѣхъ поръ я и куринаго крика не могу даже такъ спокойно слышать, повѣрьте мнѣ, дѣтки мои. И вотъ однако спасъ меня Богъ!»
Константин Николаевич Леонтьев начинал как писатель, публицист и литературный критик, однако наибольшую известность получил как самый яркий представитель позднеславянофильской философской школы – и оставивший после себя наследие, которое и сейчас представляет ценность как одна и интереснейших страниц «традиционно русской» консервативной философии.
Константин Николаевич Леонтьев начинал как писатель, публицист и литературный критик, однако наибольшую известность получил как самый яркий представитель позднеславянофильской философской школы – и оставивший после себя наследие, которое и сейчас представляет ценность как одна и интереснейших страниц «традиционно русской» консервативной философии.
«…Я уверяю Вас, что я давно бескорыстно или даже самоотверженно мечтал о Вашем юбилее (я объясню дальше, почему не только бескорыстно, но, быть может, даже и самоотверженно). Но когда я узнал из газет, что ценители Вашего огромного и в то же время столь тонкого таланта собираются праздновать Ваш юбилей, радость моя и лично дружественная, и, так сказать, критическая, ценительская радость была отуманена, не скажу даже слегка, а сильно отуманена: я с ужасом готовился прочесть в каком-нибудь отчете опять ту убийственную строку, которую я прочел в описании юбилея А.
Константин Николаевич Леонтьев начинал как писатель, публицист и литературный критик, однако наибольшую известность получил как самый яркий представитель позднеславянофильской философской школы — и оставивший после себя наследие, которое и сейчас представляет ценность как одна и интереснейших страниц «традиционно русской» консервативной философии.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Алексей Алексеевич Луговой (настоящая фамилия Тихонов; 1853–1914) — русский прозаик, драматург, поэт.Повесть «Девичье поле», 1909 г.
«Лейкин принадлежит к числу писателей, знакомство с которыми весьма полезно для лиц, желающих иметь правильное понятие о бытовой стороне русской жизни… Это материал, имеющий скорее этнографическую, нежели беллетристическую ценность…»М. Е. Салтыков-Щедрин.
«Сон – существо таинственное и внемерное, с длинным пятнистым хвостом и с мягкими белыми лапами. Он налег всей своей бестелесностью на Савельева и задушил его. И Савельеву было хорошо, пока он спал…».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.