Одинокий друг одиноких - [24]

Из адского существования Гомо Застенуса мир других кажется раем всеобщего единения; и потому еще кажется Застенусу так, что людей видит едва-едва, размытыми очертаниями…

Люди улыбаются друг другу (даже это было для меня новостью), находят друг у друга поддержку. Для меня это было потрясающим открытием. Мне показалось, что вот-вот произойдет чудо, и я выберусь из своей стены.

«Иди к людям, и они тебя поймут», — услышала как-то слова одной доброй женщины.

Нет, невозможно. Люди, может быть, и поймут, только вот подойти к ним за милостыней общения я не могу… Между нами стена, глухая, железобетонная, бесконечно высокая. И бьюсь я об эту стену уже много лет…

Я угрюма, пассивна и безразлична ко всему и ко всем. Вся в себе, варюсь в собственном соку.

И радость, и горе переживаю в одиночку.

Могу быть в прекрасном расположении духа, но только для себя. Если в это время ко мне кто-нибудь подойдет просто так, поговорить, — мое настроение тут же падает. У меня человекобоязнь, я боюсь людей, боюсь и вас тоже, ВЛ!..

У меня никогда не было подруги или друга. Если малознакомые мне улыбаются (говорят, что у меня привлекательная внешность, но я не верю), то знакомые стараются меня избегать.

Меня вроде бы уважают в коллективе и в то же время стараются обойти, не заметить. Мое общество всем в тягость, я никому не нужна.

Хочу к людям! Боюсь людей! Хочу и боюсь!!..

…Порой удивляюсь, как мне удалось дожить до тридцати трех лет, почему у меня до сих пор не разорвалось сердце. Мечтала о самоубийстве, давала даже себе срок…

Нет, я слишком труслива и в оправдание ищу отговорки. То мне жалко отца, то боюсь загробной жизни — а вдруг там не принимают непрошенных гостей. Недавно пришла мысль о монастыре… На решительные действия я не способна, мне остается только мучиться и мечтать о естественном конце. Я даже свое имя назвать боюсь… Называю себя просто Л.

из моих ответов

Л., спасибо за письмо, вы предприняли труд доверия, труд великий — начало падения стены. Глаза уже видят свет, кожа чует тепло… Совсем близко жизнь — всего в двух шагах…

Попробуем вместе ответить: почему я защищаюсь от внимания к себе, от доброго отношения?.. Почему я боюсь людей и боюсь любви?.

Отвечаю (за себя и за вас): подозреваю себя в стыдной бедности, в душевном ничтожестве

Опасаюсь, что не смогу соответствовать. Привязываться боюсь…

Почему, отчуждаясь людей, я так завишу от их оценок (всего более воображаемых)?

Ответ, потому что по-детски еще строю свое самосознание и самооценку по меркам, извне взятым — не проработанным, не осмысленным.

Оценочная зависимость — потому что стержень душевный не выстроен, не проявлено духовное существо, светоносное, теплородное.

Конечно — нельзя получать, не давая, нельзя снимать проценты, не вкладывая Сейчас, по ощущению, мне нечего дать другим… Но что потеряю я, открывшись, как есть, хотя бы одному человеку? Да ничего, кроме своей скорлупки, кроме стены этой, в которой мне так давно тесно, душно и больно жить,

А открою, может быть, самое главное: свою способность дарить свет и тепло душевное.

(Так и произошло в жизни со мной — и неважно, что те, кому предлагал, дар не взяли — нашлись иные, которых не знал, не звал и не ждал… Не может быть невостребованной душа.)

Перелететь через стену одиночества можно! — не перелезать, не биться — перелететь!.

Не пробовали еще?. Стена, между прочим, не такая уж и высокая и не прочная, упасть может даже от случайного сотрясения…

Потому что это и не стена вовсе а что-то вроде флажков на веревочке, через которые боится перепрыгнуть загнанный волк.

Флажки развесили сами, не без помощи родителей и сверстников… И все они — внутри, только внутри!.

«Иди к людям — они тебя поймут»?.. Вот это как раз ошибка. Наивно и вредно идти к людям за этой милостыней — пониманием. Опасно даже мечтать об этом.

Не в том ошибка, что скорее всего не поймут, что нельзя его получить, понимание. Изредка — можно (и это еще не залог добра…).

А в том ошибка и опасность, что при такой установке мы подставляемся под зависимость и утрачиваем свою теплородность, свою способность светить. Понимать сами не учимся.

Сначала вложение, а потом отдача. Стараться понимать, а на этой основе строить и возможность быть понятым. Язык незнаемый изучать, чтобы объясняться. Сперва дарить, а потом… А потом не ждать подарков ответных!..

Ровесница ваша, тоже одиночка, почти отчаявшаяся, возражала… «Нечего мне дарить, душа у меня пустая. Не могу согревать — согреться самой бы. Светить нечем, во мне один мрак.»

Я ответил: «После реанимации сердце поддерживает себя собственным ритмом…»

«Иди к людям, чтобы понять их» — вот наш с вами путь выхода из одиночества. В дороге согреемся, посветлеет за перевалом…

Переписка с Л. длилась около пяти лет.

Убеждал ее общаться, общаться и общаться, забыв про всяческие оценки и самооценки, объявив войну оценочной зависимости и самозависимости, другое имя которой — страх. Призывал растить, пестовать, распалять в себе интерес к разным людям, вникать в их жизни, в их боли и страхи, в их одиночества…

Долго не доходило, казалось, простое и очевидное — то, например, что призвавший «