Одинокие велосипедисты - [9]

Томо вздрогнул и уселся на постели возле затихшей дамы. У графа зачесался нос. Потом вместе возникли еще три предупреждения, голосящие каждая на свой лад:

— У-у-у-у-э-э-э-а-а-а-э-э-э-у-у-у!..

STOP AIDS

— И-и-и-и-и-и-у-у-у-и-и-и-и-и-у-у-у!..

STOP APARTEID

— У-у-у! У-у-у! У-у-у!..

SAVE NATURE

Дама Рози Велет слезла с кровати и при свете табличек отыскала свой халатик. Завязывая поясок, она улыбнулась графу и что-то сказала. Из-за воплей сирен Томо не раслышал, чо именно. Но ему показалось, что дама произнесла слова: «Не судьба!..» То, что графу полагалось немедленно удалиться, было ясно без всяких слов. Томо удалился. Одеваясь, на лестничной площадке, он подумал о грустном.

Грустного было предостаточно. Во-первых, он чуть было не переспал с дамой лучшего друга. Во-вторых, все же жаль, что не удалось переспать (чувство вины остается не менее терзающее, и при этом никаких утешительных воспоминаний!). В-третьих, непонятная дама эта Рози Велет.

Домой возвращаться не хотелось. Но он вернулся. Назавтра была дуэль.

— п е р е л и в ч а т ы е к о л ь ц а — п е р е л и в ч а т ы е к о л ь ц а-п е р е л и в ч а т

Граф Томо спал превосходно, утром был свеж и румян. Растворив окно настежь, он залюбовался танцем пушинок, слетевшихся с окрестных деревьев.

Пушинки плавно передвигались в водухе, одни вверх, другие вниз, залетали в окно, и граф из-за них чувствовал себя как бы под водой или в невесомости.

Где-то пролетели яркие перливы свирели. В небе зазвучал гром. Пушинки всё влетали, заполняя воздух комнаты. Не верилось, что этим утром Томо предстоит либо проткнуть ножом очередного графа Осцилло, либо самому погибнуть от его руки.

…Место, действительно, выбрали тихое — кладбище.

— Начинайте.

Секунданты — вольный поэт Зер Ерепан и практик-мордолог Ким Ярпан протянули друг другу приготовленные заранее ножи, проверили их, измерив длину (от локтя до кончиков пальцев, не больше, не меньше) и попробовали на язык — не ядовиты ли острия.

Получив ножи, Томо и Осцилло медленно пошли вкруг невидимого шара, ловя каждый шаг и каждое движение друг друга. Секунданты отошли на безопасное расстояние. Бой начался.

И тут же закончился.

Граф Томо, вскрикнув от пореза на подбородке, увидел в центер живота Осцилло свой нож, погруженный по самую рукоять. Томо медленно вытащил его.

Граф Осцилло немедленно повалился на землю. «Я опять убил Осцилло… Мой род должен мною гордиться», — подумал граф Томо и достал из кармана платок, чтобы обтереть нож.

Секунданты, подбежав к телу, смотрели на остекленевшие глаза Осцилло.

Потом Зер Ерепан встрепенулся:

— Пойдем отсюда, как бы полицейские-невидимки не нагрянули.

— Бойцы невидимого фронта, — ухмыльнулся Ким Ярпан. — Неопознанные воняющие объекты…

— Да, если бы они догадались не лить на себя столько одеколона… — закивал Зер Ерепан.

— Причем дешевого…

— И одной фирмы…

— Может, у них один флакон на все полицейское управление, общий…

— И срок годности просрочен…

— А может, они конфисковали ящик одеколона у контрабандистов!

— Или это вовсе не одеколон.

— Я его убил, — прервал их Томо.

— Вот и молодец. Давай сюда ножичек!.. — ответил Зер Ерепан, отнимая у Томо оружие. Передав нож Киму Ярпану, Зер обнял графа Томо за плечи и сказал:

— Пошли, пошли…

Потом Томо подумал: «Я его убил». И других мыслей в тот день у него больше не было.

3. ЕЩЕ ПОЛКОРОЛЕВСТВА

«Я оставляю еще полкоролевства, камни с короны, два высохших глаза, скользкий хвостик корабельной крысы, пятую ногу бродячей ворняжки…»

Янка Дягилева

— в е ч е р л и ж е т к о с т и — в е ч е р л и ж е т к о с т и — в е ч е р л и ж е т к о

Лимон луны ускользал в неприкосновенном стакане, он светился странным колесом на коричневом небе чая. Графу Томо было скучно и очень не по себе.

Зря он поддался на уговоры Зера Ерепана.

Поэт Зер Ерепан жил в крепком двухэтажном особняке на улице Дамы Оноокой.

Затащив к себе в гости стеснительного Томо, он усадил его за стол пить чай со своими огнедышащими родственниками и попытался поразить графа роскошным сервизом.

Граф Томо давился чаем и тихо страдал под взглядами ерепановской родни, пытаясь не звенеть ложечкой и не задевать печеньем за край блюдца.

— Пойдем, покажу тебе дом! — наконец вытащил его из-за стола Зер Ерепан и повел на экскурсию по одиннадцати комнатам.

— Тут видишь, как? — говорил Зер, открывая двери одну за другой. — А тут — вот, а здесь еще больше, и два трюмо. Нравится? А здесь, посмотри… Из бархата, и с кружевами. Еще во двор спустимся. Пошли! Осторожно, ступеньки — тут и тут. Мрамор!..

В уголке дворя у забора стоял сколоченный из досок большой ящик. Подойдя поближе, Томо увидел сквозь щели толстую девушку в шерстяной юбке и обтягивающем красном свитере. Она сидела на табурете, держала на коленях тазик с кусками вареного мяса и по очереди отправляла их в рот, хватая двумя пальцами и смешно оттопыривая короткий мизинчик.

— А это моя невеста, — изменившимся голосом произнес Зер Ерепан, ласково глядя на графа Томо. — Ее мы тут держим и для свадьбы откармливаем.

— А когда ты женишься? — спрсоил Томо.

— Скоро. Не бойся, и тебя приглашу. Теперь ведь знаешь, где я живу! И тебя женим, у меня полно незамужних сестер — двоюродных, троюродных!..