Одинокая птица - [63]

Мать стояла около автобуса с другими женщинами. Все они старались казаться веселыми, но улыбки у них получались испуганные. Автобус трогался, они махали нам на прощанье, как будто предстояла долгая разлука. Смешно сказать — часов на десять, максимум на двенадцать. Но тогда это воспринималось точно целое событие. А сейчас мы не виделись четыре месяца, и мать даже не может представить себе, что я еду к ней.

Восход солнца мы встретили где-то к северу от Осаки, проезжая мимо небольших пригородных заводов и контор. Я рассказывала доктору Мидзутани о безуспешной попытке разговорить бабушку.

— Ваша бабушка напоминает мне мою свекровь, — заметила доктор.

Отведя взгляд от серых фабричных зданий, я посмотрела на нее. Трудно представить ее в обществе мужа или свекрови. За рулем в хлопчатобумажном жакете, белой льняной блузе и джинсах она смотрится как вечно молодая, задорная и немного бесшабашная женщина и уж никак не похожа на несчастную жену или забитую невестку. В столь ранний час она вовсе не выглядит усталой и сонной. Ее глаза широко раскрыты, в них светится жажда жизни. Серьги в форме павлиньих перьев ловят первые лучи солнца. По-моему, доктор Мидзутани — самая очаровательная женщина из всех, кого я знаю. За исключением, может быть, мамы и покойной госпожи Учида.

— Вернее, мою бывшую свекровь, — поправляет себя доктор.

— А как ее имя? Она тоже была злобной, как моя бабушка?

— Ее зовут Ицуко Хаманака. Да, пожалуй, она была злобной, но таила злобу в себе. Поэтому всегда была угрюмой. Иногда ее прорывало, и она начинала дико орать. Мы с моим мужем, Macao, жили с ней под одной крышей. Вообще-то у него была своя квартира, но после свадьбы пришлось переехать к его родителям, потому что его отец часто болел. A Macao был единственным ребенком в семье.

Доктор замолчала и сосредоточила внимание на дороге. Прибавив газу, она обогнала машину, водитель которой, наверное, еще толком не проснулся.

— Поэтому вы и развелись? Из-за отвратительного характера свекрови?

— В какой-то степени — да. Но была и более серьезная причина. Главное — мы с мужем не нашли общего языка, не понимали друг друга. Когда мы переехали к его родителям, я решила, что Macao будет ухаживать за отцом или помогать матери по дому. А я училась тогда в аспирантуре и работала над кандидатской диссертацией, посвященной проблемам орнитологии. Целый день сидела в своей комнатушке и грызла гранит науки.

Так прошел месяц, и свекровь стала жаловаться своему сыну, что я никогда ничего не делаю по хозяйству. Говорила, что я бессердечная и избалованная маменькина дочка. Но дело в том что она ни разу не обращалась ко мне за помощью. Да и от моего мужа помощи было немного. Он был профессором в университете, где я училась. Уезжал на работу утром, а возвращался лишь к ужину. Ну, иногда вымоет посуду или приберет в нашей комнате.

Понемногу я поняла, что хозяйка в доме — Ицуко. Она попросила нас переехать к ним, потому что ей нужна была моральная поддержка сына. К тому же он смог бы отвезти отца на машине в больницу, при необходимости. Я не подозревала, что помогать ей по хозяйству должна именно я. Звучит наивно, но мне такая мысль не приходила в голову. Мой отец всегда делал что-то по дому. Меньше, конечно, чем мать, но белоручкой его не назовешь. Если родители видели, что я зашиваюсь с учебой, они всегда старались оградить меня от домашних хлопот. Но все равно — надо было сразу понять, почему свекровь недовольна. Впрочем, это вечная проблема. Мать часто рассказывала мне о том, сколько натерпелись ее подруги от своих свекровей. Эти противные старушонки обычно рассуждали так: «Я в свое время многим пожертвовала ради мужа и сына, а теперь сама нуждаюсь в том, чтобы меня обслуживали». Но хотя я вдоволь наслушалась подобных историй, никогда не думала, что и сама окажусь в такой же ситуации. Что делать — была молода и глупа.

— Бабушка Шимидзу относилась к моей матери аналогично, — сказала я. — Вечно пилила ее по поводу домашних дел: то — не так, это — не так. И все время подчеркивала, какую нелегкую жизнь она прожила и сколько ей пришлось трудиться. Не понимаю, почему мать мирилась с ее придирками. Бабушка не имеет права поливать всех грязью только потому, что у нее была трудная жизнь. Даже если она действительно была нелегкой, то мать в этом не виновата.

— Мой бывший муж не согласился бы с вами. Он ни разу за меня не заступился. В итоге я забросила диссертацию и начала помогать свекрови, но легче от этого не стало. Наоборот. Каждый день она пилила меня, придираясь по мелочам. Говорила, что мать не сумела меня воспитать должным образом. Пошлет, бывало, в магазин, вручит список продуктов, которые нужно купить, а что-нибудь написать забудет. Возвращаюсь с сумками, а она ко мне пристает: почему я не догадалась купить то, о чем она забыла. «Была бы повнимательней, — визжала она, — сама бы догадалась, что мне нужно». Пару раз я накупила сверх того, что было указано в списке. Опять скандал: швыряюсь деньгами. Снова крики: «Вот уж не думала, что мой сын женится на богатой избалованной девчонке, у которой на уме только одно — учеба, учеба и учеба».