Одиночка - [6]
— Спасибо, — серьезно ответил он и вдруг усмехнулся: — Знаете, насколько я успел узнать на своей шкуре, есть два пограничных состояния. Первое — это когда болезненно хочется, чтобы тебя о чем-то спросили. Почему у тебя, например, такая мрачная физиономия, что стряслось, что произошло… Знакомо?
Я кивнула.
— А второе — с точностью до наоборот. Это когда ты всеми силами держишь лицо, улыбаешься и бодро здороваешься с каждым встречным, лишь бы никто не поинтересовался, что у тебя случилось.
— Это тоже знакомо, — сказала я. — Но вы, кажется, выбрали третий вариант. Я вижу вас уже года три кряду чуть не каждый день, вы всегда где-то не здесь. Наушники, музыка погромче, и…
Ярослав ухмыльнулся и дернул за провод, висевший у него на шее. На другом конце ничего не было.
— Видимость, — сказал он. — Вы правы. Я не хочу никого слышать, но слушать музыку в транспорте — это извращение. Читать еще можно, смотреть какую-нибудь ерунду, но не больше.
— Конечная, — обронила я. — Идемте, не то опоздаем.
— Вы сегодня…
— Надеюсь, без аврала, — ответила я. — Вы за Женей во сколько придете?
— Если бы я знал, — тоскливо ответил Ярослав. — Наверно, вы уже давно будете дома.
— Ну тогда мы с тетей Люсей накормим вас ужином, — нашлась я. — Что вам шарахаться по магазинам и наспех что-то делать? Зайдете за сыном, заодно вместе и поужинаете. Как вам?
— Неудобно…
— Неудобно на потолке спать, одеяло сваливается, — сказала я. — Купите продуктов, только и всего, а на три порции или на четыре готовить, тете Люсе без разницы.
Ярослав тяжело вздохнул и покорился.
Разумеется, маме я позвонила с работы и обрисовала ситуацию. Она неприлично хихикнула и пообещала приготовить что-нибудь этакое.
Я, само собой, приехала намного раньше Ярослава, поэтому застала занятия мамы с Женькой. Тот оказался совсем маленьким, а на рослого крепкого отца походил только большими синими глазищами да русыми волосами.
— Ася, ты? — окликнула она с кухни. — Давай, умывайся, ужинать будем!
— Ма… Тетя Люся, Ярослав тоже подъедет попозже, давай погодим! Пацана накорми, а сами уж как-нибудь…
— Мелкий сыт, — ответила мама, появляясь в дверях своей комнаты, взяла меня за рукав и увлекла в ванную. — Аська, слушай меня сюда… Умойся и поди познакомься с мальчишкой.
— Мам, я не умею с ними…
— Научишься, — отрезала она. — Твой Ярослав тоже не умеет. Вот будете не уметь вместе, ясно?
— Чего ясно-то?!
— Втюрилась, дура, — сердито сказала мама. — Нашла пару — мужик с прицепом! Нет, ну ладно, это очень симпатичный прицеп, хоть начисто невоспитанный и ничему не обученный, с этим-то мы справимся. Только, Ась, я никак из этого твоего Ярослава не вытяну, почему от него жена сбежала. А она именно сбежала, причем сына бросила. Так что, прежде чем к нему в койку прыгать, уж разузнай, может, он уголовник? Или кто похуже?
— Ты умеешь ободрить, мама, — серьезно ответила я. — Разузнаю. Иди готовить! А я правда попробую с мелким познакомиться. Вдруг он что знает?
Как выяснилось, Женька обожал рисовать. Меня когда-то гоняли в художественную студию, так что я выгребла свои запасы, и мы устроились на полу в гостиной. Кое-что я еще помнила, и простейшая лессировка повергла мальчишку в такой восторг, что я диву далась. Причем я еще удивилась, сколько всего помню сама, хотя давным-давно не бралась за кисть.
— А сколько времени? — спрашивал он то и дело.
— Который час, — машинально поправляла я. — Без четверти девять.
— А где папа?
— Не знаю, наверно, еще в дороге. Женя, я же просто соседка, я даже телефона его не знаю, — сказала я. — Сейчас попрошу тетю Люсю позвонить…
— Не надо, — попросил он. — Он только волноваться станет… А тетя Люся хорошая, тут лучше, чем в саду. Там Марина Львовна так смотрит… всех забрали, а меня нет, и она меня терпеть не может! Я же понимаю, — сказал он серьезно, — она тоже домой хочет, а тут я сижу…
— Жень, ты не виноват, — произнесла я. — У твоего папы никого нет, чтобы помогали смотреть за тобой, а ему работать надо. Вот тетя Люся нашлась, все полегче, правда?
— Да, — расплылся он в улыбке. — Она добрая и готовит вкусно! И гулять водит, куда хочу! Ну только очень бегать нельзя, но это я понимаю, она же старенькая…
Я подавила неприличное хрюканье, потому что назвать маму старенькой… гм… для этого надо быть самоубийцей. Или мальчиком пяти лет отроду.
— И рассказывает всякое интересное, и меня учит, — вдохновенно продолжал Женька. — Я буквы знаю уже, а читать не выходит…
— Ничего, освоишь и чтение, — успокоила я. — Это дело нехитрое.
— А ты рисовать учишь, — застенчиво добавил он и спохватился: — Ой, то есть вы…
— Да говори мне «ты», я не настолько старая, — улыбнулась я. — Держи-ка кисть, попробуй раскрасить вот этот цветок… Не так, не ляпай много краски, сперва разведи ее на палитре, начинай с прозрачного, немного добавь тона, вот так, отлично! А теперь потихоньку прибавь в синий изумрудного, ага, этого, видишь, как стало красиво? Теперь желтого… немного! Давай теперь сам.
— А можно, это будет цветик-семицветик? — спросил Женька, сосредоточенно глядя на мой схематичный рисунок. — Как в сказке?
— Конечно. А правило семи цветов ты знаешь?
Проснувшись одним прекрасным утром, женщина бальзаковского возраста понимает, что, кажется, она попала… Причем попала в прямом и переносном смысле слова: не приведи боже учить студентов Хогвартса!
Мистер Генри Уоррен убит в запертом кабинете собственного дома. Ни следов, ни улик, ни подозреваемых. Только загадочное завещание, старый Эбервиль-хаус и наследники, которые стаей воронья слетелись на запах богатства. И, похоже, на этом все не закончится… Хорошо, что Особый отдел не дремлет!Итак, таинственное убийство, артефакты, оборотни, сыщик на службе Его Величества, поиски сокровищ…
Однажды в доме младшего из одиннадцати сыновей короля появилась немая девушка с глазами цвета моря и золотыми волосами. Так начинается эта новая сказка. И никто пока не знает, что случится дальше.Вдруг диких лебедей расколдуют, но… как-то неправильно? А может, морская ведьма окажется доброй и мудрой, а фея, которая посоветовала плести рубашки из кладбищенской крапивы, — совсем наоборот? И кому удастся разорвать ее злые чары? Да и удастся ли?Одно верно, как сказку ни рассказывай, а только любовь, преданность и отчаянная решимость позволят противостоять пришедшей в мир нечисти.
Фергия Нарен в своем репертуаре: не успеешь оглянуться, ее и след простыл. Говорят – приказали явиться во дворец, но чего ради? И что делать дракону Вейришу? Лететь выручать непутевую колдунью из рук придворных чародеев? Не стоит спешить, право, она и сама справится… А вот помощь в поисках Иррашьи, старейшей из живущих драконов, точно понадобится. В конце концов, это в интересах самого Вейриша: кто, как не его прабабушка, научит, как снять проклятие, или хотя бы подскажет, что делать дальше? Только вот Иррашьи на месте нет, зато имеются полудикий дракон, пропавший корабль, умершая странной смертью северная ведьма… И все эти следы ведут к тому, кто наградил семью Вейриша проклятием.
Высоко в горах застыл на перевале замок семьи Сайтор – от него остались одни развалины, но память камня хранит древнюю тайну. Спит в недрах скал таинственный страж, дожидаясь того, кто сможет позвать его и подчинить. Горы живут своей жизнью – странной и удивительной для человека равнин, но родной и привычной для тех, кто родился и вырос на перевале. Очень далеко оттуда, при дворе князя Даккора, воспитывается юная Альена – сирота, последняя из рода Сайтор. Но так ли искренна забота о ней владетельного опекуна? Добра ли он желает или строит на ее счет хитроумные планы? И зачем ему – и ему ли? – нужен загадочный страж перевала?
Жила-была девушка с теткой и ее дочерью. Прислугой в собственном доме. И не было у нее феи-крестной, которая пообещала бы ей бал и настоящего принца… Однако фея явилась, когда в ее игре с принцем девушка по имени Маргрит понадобилась на главную роль. Кто ж спорит, участвовать в играх фей – дело опасное, особенно если в какой-то момент решаешь играть по своим правилам. Вот и Маргрит как чувствовала, что ничем хорошим эта затея не обернется, но и предположить не могла, сколько судеб она изменит, сколько дорог придется истоптать и чем заплатить за свое счастье…
«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.
Воспоминания о детстве в городе, которого уже нет. Современный Кокшетау мало чем напоминает тот старый добрый одноэтажный Кокчетав… Но память останется навсегда. «Застройка города была одноэтажная, улицы широкие прямые, обсаженные тополями. В палисадниках густо цвели сирень и желтая акация. Так бы городок и дремал еще лет пятьдесят…».
Рассказы в предлагаемом вниманию читателя сборнике освещают весьма актуальную сегодня тему межкультурной коммуникации в самых разных её аспектах: от особенностей любовно-романтических отношений между представителями различных культур до личных впечатлений автора от зарубежных встреч и поездок. А поскольку большинство текстов написано во время многочисленных и иногда весьма продолжительных перелётов автора, сборник так и называется «Полёт фантазии, фантазии в полёте».
Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.
Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.
Эта повесть или рассказ, или монолог — называйте, как хотите — не из тех, что дружелюбна к читателю. Она не отворит мягко ворота, окунув вас в пучины некой истории. Она, скорее, грубо толкнет вас в озеро и будет наблюдать, как вы плещетесь в попытках спастись. Перед глазами — пузырьки воздуха, что вы выдыхаете, принимая в легкие все новые и новые порции воды, увлекающей на дно…