Одиночество шамана - [23]

Над его головой пронесся снежный вихрь – ледяной, промозглый ветер подхватил его и втянул в холодное месиво дождя и снега. Рот забило колючими льдинками, снежная каша залепила веки, и Андрей, незрячий и потерявший всякое чувство ориентации, очумело крутился в студеной сизой туче. Он не видел, как рядом с ним вдруг появился огромный орел. Его мощные крылья рассекали холодный морок и снежное месиво. Птица ударила Андрея крючковатым клювом и с торжествующим клёкотом схватила его железными когтями.

Орёл взмыл вверх, и вскоре мрак расступился – впереди ослепительно сиял круг света, в который птица и влетела. Ледяная корка на лице Андрея растаяла и, проморгавшись, он поглядел вниз: под ним были горы, среди которых стремительно неслись чёрные воды бурной реки. Белоснежные облака, странно мерцающие алмазным блеском, накрывали шапкой высокий утёс. Орёл завис над ним, грозно заклекотал и разжал когти – Андрей вывалился из них и, закрыв от ужаса глаза, стал стремительно падать вниз. Он лишь молил Бога, чтобы его смерть была мгновенной.

Однако приземлился он на удивление мягко. Андрей изумленно перевел дыхание и осмотрелся. Он лежал на круглой и ровной, будто сковородка, каменистой площадке. Ни единого деревца, ни травинки. Над ним нависало хмурое небо, и облака, до того мерцавшие алмазами, были мрачными и холодными. Внизу под утёсом разъяренно ревели бурные, в клочковатой жёлтой пене, огромные валы: они налетали, как стая шакалов, на камни и вдребезги разбивались о них. Дул сильный ветер, Андрей даже ухватился за валун, чтобы его не снесло вихрем со скалы.

В тоске он взирал на безжизненное пространство вокруг себя. Выбраться отсюда, казалось, не было никакой возможности: утёс отвесный, без единого выступа, с одного края – бурная река, с другого – глубокое ущелье.

– О, Боже! – выдохнул Андрей.

Он не верил в Бога, но ему вдруг отчаянно захотелось, чтобы некто добрый и всемогущий ласково протянул сильную длань и перенёс его через эту реку – там, за ней, как ему казалось, находился привычный мир. Но вместо этого он вдруг увидел громадное чудовище, которое, казалось, материализовалось прямо из воздуха. Его туловище было человечьим – гигантское, ничем не прикрытое, бесстыдное, оно вызывало омерзение и ужас, но ещё страшнее была голова – медвежья, со страшными желтыми клыками и горящими глазами. Великан держал в лапах топор.

– Ты пришел? – прорычало чудовище, оскалив пасть. – Ты готов отдать мне свою плоть?

Андрей вскрикнул, но не смог произнести даже слова: внезапный спазм сжал горло и он, как в жутком сне, потерял дар речи, лишь невнятное клокотанье вырывалось из груди.

– Старуха сказала, что ты готов, – чудовище подняло топор. – Она отправила тебя сюда. Старуха знает, что делает.

Андрей в ужасе попятился от чудовища, но оно схватило его, приподняло и бросило наземь.

– Я разрублю твоё тело на куски, – великан плотоядно облизнулся, и Андрей ощутил его смрадное дыхание. – Выну из тебя каждую косточку, раздроблю её и брошу в огонь. Но сначала отрублю тебе голову!

Андрей закрыл глаза. Всё происходящее казалось ему жутким сном и больше всего на свете он хотел проснуться. Однако чудовище с яростным ревом занесло над ним топор, и Андрей, приоткрыв ресницы, увидел, что сверкающее лезвие стремительно опускается на его горло. Он закричал, но захлебнулся собственной кровью и затих.

Голова с безмолвным криком покатилась по каменистой площадке. Чудовище ловко ухватило её за волосы и, смеясь, насадило на неизвестно откуда взявшийся деревянный кол. Андрей видел своё неподвижное тело, которое великан сначала расчленил на четыре части. Удовлетворенно хрюкнув, чудовище осмотрело каждый кусок, слизало с них кровь и с удвоенной энергией принялось рубить на более мелкие кусочки.

– Смотри, – прорычало чудовище, – я делю тебя поровну, без обмана: эта кучка – сеонам Нижнего мира, эта – для тех, кто живёт в Среднем мире, а вот эта – для сеонов Верхнего мира…

Монстр старательно раскладывал куски плоти на три стороны. Андрей не чувствовал ни боли, ни страха – удивительное равнодушие охватило его. Он лишь немного поморщился, когда чудовище, воровато озираясь, принялось поедать серые, в беловатом налёте кишки. Из них сочилось нечто напоминавшее жидкую кашу.

– Никому не говори, – прошамкало чудовище, заглатывая кишки. – За это я отдам сеонам Среднего мира твои печень и сердце. Они любят лакомиться потрохами. Станут лучше помогать тебе. А кишки и желудок – мои, я старался всё сделать хорошо. Я устал и тоже хочу есть.

Чавкая, он продолжал делить куски мяса и кости. И как только положил в кучку последний кусок плоти, внезапно налетел беспроглядный смерч. Он с буйным хохотом отбросил великана в сторону, и тот, стеная, отполз на край утеса. Из черной воронки смерча посыпались клыкастые уродцы с горящими глазами. Они, как мухи, жадно облепили ближнюю кучку мяса и костей.

С урчанием и чавканьем эти твари пожирали человеческую плоть. В считанные секунды они всё сожрали и умчались прочь. А на смену им явились другие, не менее страшные образины – черные, с перепончатыми крыльями, напоминающие ящериц, но были среди них и особи с головами тигра, медведя, росомахи.