Одиночество шамана - [143]

Он хотел расспросить старуху поподробнее, что она имела в виду, но в этот момент Сергей Васильевич выскочил из туалета и молодцевато вскричал:

– По коням! Пора! Рога трубят!

От неожиданности Марго выронила очередную сигарету, которую собиралась поджечь.

– Господи, – сказала она и с интересом оглядела Сергея Васильевича с ног до головы. – Какой вы, однако, стали экстравагантный!

Экстравагантный Сергей Васильевич первым запрыгнул на подножку автобуса, протянул руку Марго и помог подняться ей. Андрей последовал за ними.

Марго и Сергей Васильевич уселись рядышком, и дама, не сводя со спутника восторженных глаз, что-то беспрерывно ему говорила. Андрей не вслушивался в её речи и даже был рад, что эта парочка не обращает на него никакого внимания. Он чувствовал себя усталым и разбитым, хотелось только одного – чтобы никто его не трогал ни словом, ни жестом. Забраться в кокон одиночества, свернуться в нём калачиком, смежить веки и, ни о чём не думая, медленно обволакиваться чем-то мягким, теплым и пушистым как шерсть кошки Дуньки. Хорошо бы, если бы она ещё и мурлыкала.

Чикуэ Золонговна, по обычаю сельских бабушек, долго махала вслед автобусу. Андрей из окна смотрел на старуху, пока машина не завернула за угол. После этого он откинул спинку кресла и устроился в нём поудобнее. Слава Богу, сказал он сам себе, наконец-то всё позади, и можно хоть немного отдохнуть. Отдохнуть, ни о чём не думать, вытянуть ноги, закрыть глаза, спать.

Ать-ать, – покачивался на ухабах видавший виды автобус.

Спать-спать, – твердил себе Андрей.

Ать-ать…

17

Эдуард Игоревич несказанно удивился, когда застенчивый молодой человек вынул из спортивной сумки настоящий шаманский пояс:

– Вот, – сказал он. – Возьмите это. Может, пригодится музею?

С первого взгляда было ясно, что вещь была подлинной: темная, местами изъеденная кожеедом лосиная кожа испещрена пиктограммами, к ней подвешены колокольчики и особенные побрякушки из позеленевшей меди и черного серебра, но, самое главное, – толи: эти металлические кружочки походили на зеркала, помутневшие от времени, но всё-таки сохранившие ровную блестящую поверхность. Как старинным мастерам удавалось выковать из обычного металла такие изделия, оставалось загадкой.

– Мне объясняли, когда шаман умирает, то его вещи хоронят вместе с ним, – Эдуард Игоревич растерянно вертел пояс в руках. – Неужели неправду говорили?

Эдуард Игоревич совсем недавно занялся поиском и сбором экспонатов для новой экспозиции музея, долженствующей представить традиционную культуру аборигенных народов. Поступило указание сверху: поскольку, мол, международные связи развиваются и крепнут, в городе всё больше появляется иностранцев, но объектов показа для них – кот наплакал; эти господа, видите ли, не интересуются нашими новостройками – у них и своих полно, а хочется им всяческой экзотики, в том числе и связанной с малыми народами. Посему извольте, уважаемые музейщики, обеспечить культурный досуг не только своих сограждан, но и визитёров из сопредельных стран. Туризм, видите ли, доходная отрасль, за его счёт иные страны живут припеваючи и в ус себе не дуют. Больших средств выделить из бюджета не смогли, но всё-таки хоть немного, но дали денег. Остальное, мол, зарабатывайте сами – на экскурсиях, изданиях буклетов, ну и что вы там ещё сами придумаете, а?

– Есть! – по-военному бодро откликнулся директор музея, который знал: с вышестоящими чиновниками лучше не спорить – себе дороже обойдётся. – Мы и сами о подобном подумывали. Специалисты у нас есть, давно рвутся в бой. Вот Эдуард Игоревич и займётся новой экспозицией…

– Да смотри же, чтоб в ней побольше шаманского духа было, – наказал чиновный вельможа. – Ну, бубны всякие, маски, халаты, что там ещё надо-то? Ну, найдите, что ли, стариков-аборигенов, обучите их бить в бубны, пусть перед туристами скачут…

Вельможе казалось, что экзотичнее уже и придумать нельзя. Нечто подобное он видел в резервации американских индейцев, куда ездил в составе делегации по обмену опытом сохранения культур коренных народов. Лет пятнадцать назад это было, сейчас вот вспомнил. А тогда, помнится, вернувшись из поездки, брезгливо топырил губы: «Ну, ващеее… Загнали индейцев в угол, понастроили им вигвамов и заставили, как обезьян, у костра прыгать. Наши-то коренные народы полноценной жизнью живут, о чумах и не помнят уже, шаманов как класс ещё при советской власти искоренили. Это ж надо, как в этих резервациях над людьми измываются! И всё – ради денег. Ротозеи за то, чтоб эти представления посмотреть, готовы бабки платить. А то, слышал, придумали там экстремальный туризм: забрасывают людей на стоянку первобытного человека – и живите в тамошних пещерах как хотите. Извращенцы какие-то!»

Эти свои слова он забыл. У него была одна интересная особенность: думать в том направлении, в котором думал губернатор. Если тот что-то считал плохим или хорошим, то и чиновник ни на минуту в этом не сомневался. А губернатору вдруг втемяшилось в голову, что местная экзотика поможет развитию туристического бизнеса, только нужно серьёзно этим заняться.

– Будьте уверены, сделаем! – склонил голову чиновник.