Одиночество-12 - [160]
Авраам думает о Сарре. Слишком она красива. А вдруг какой-нибудь знатный египятнин влюбится в нее, а Авраама захочет убить… Не назвать ли ее сестрой? Так будет гораздо спокойнее. Назвать ее сестрой… Назвать ее сестрой…
Назвать жену сестрой, – это я еще понимаю. Но мне предлагалось что-то совсем обратное. Нет… Да и в любом случае, на Авраама и Сарру мы с Диной не походили, о чем я и сообщил ей в самых мягких, даже теплых выражениях. Я считал правильным щадить ее самолюбие. Вообще обижать Дину мне не хотелось. Дина, как любая женщина, восприняла мягкость за слабость и продолжала настаивать.
– Такого брака на Земле не было со времен Хатшепсут.
– Хатшепсут была хорошей, – зачем-то сказал я. – А ты, Дина… Нет, ты не плоха. Я тебя не осуждаю. Просто ты выполняешь свою функцию. А я люблю чтоб все развивалось… Ну немножко само собой.
– Не бывает «само-собой», если ты добиваешься бессмертия. Иосиф, пойми, я предлагаю тебе вечность!
Мне показалось, что в глазах у Дины стоят слезы.
– Дина, милая, прости! Но люди не влюбляются из благодарности, как говорила доведенная вами до самоубийства Лиля. И потом: какая к чертовой матери вечность? А третий закон термодинамики? Тем более, что если был Большой Взрыв, значит будет и Большое Схлопывание.
– Третий закон термодинамики не применим в биоэнергетике.
– Не применим? Ну… Не знаю… Кстати, ты собираешься отправить в параллельный мир еще 6 миллиардов душ. На них же тоже нужна энергия?
Дина словно махнула на меня рукой. Явно я спрашивал не о том. В ее голосе появилась усталость.
– Принцип Кем-Атефа о канализации энергии. Основная энергия Ка достанется хатам.
– Но хоть что-то вы душам простых людей даете?
Дине показалось, что я готов начать издеваться над ней, но она решила пока не обращать на это внимание.
– Что-то даем. Минимум. Но ты пойми: мы защищаем своих. Мы воюем за своих. Что в этом аморального?
– Методы, – не задумываясь сказал я. – Правила войны. Вы – военные преступники.
– Извини, – сказала Дина уже довольно жестко. Нам нужна победа – любой ценой. Как и всем остальным сторонам, участвующим в войне. Ты же знаешь: добро всегда побеждает зло. Кто победил, – тот и добрый. Но в человеческой цивилизации все устроено точно также. Просто я с тобой говорю чуть откровенней, чем это принято в вашем обществе.
Я вдруг подумал, что этические расследования Канта – схоластика вроде средневековой, хотя, конечно, гораздо более продвинутая. С одной стороны – все умно. Но с другой – все ясно. Зло – это просто прямое зло. Боль, кровь, смерть, энтропия. И здесь все просто. И нечего философствовать. И обсасывать особенности зла волка, гоняющегося за полусъеденным зайцем, тем более, что какое там зло – у зверей. Интересней обнаруживать тонкое зло. Спорное зло. Не очевидное зло. И еще я подумал, что зло – некрасиво.
– Знаешь, Дина! Послушать тебя и получается, что хаты тянут на воплощение коллективного Сатаны. Что-то вы, ребята, Бога совсем не боитесь.
– Степень вмешательства Бога в судьбу наших миров, как и вектор этого вмешательства, не кажутся мне ясными и определенными.
Передо мной опять стояла хорошо знакомая Дина. Умная, жесткая, решительная.
– К черту вектора. На самом деле, все довольно просто. Ты предлагаешь мне сменить веру или отдать жизнь. Обычная история. Происходила много с кем. Немного устаревшая, конечно, для 21 века, но в общем не новая. И говоришь, как Генрих IV перед Варфоломеевской ночью, что Париж стоит мессы.
– Этот Париж действительно стоит мессы.
– Дина. Я не хочу менять веру.
– Почему?
Мне показалось, что она, действительно, меня не понимает.
– Не знаю. Не хочу и все. Это иррационально. И слава Богу, что так. Расскажи лучше, если хаты такие могущественные, зачем убивать Матвея с Антоном?
– Есть правила братства. Есть коллегия хранения знаний. Я не могу действовать против законов, которым три с половиной тысячи лет. И я не одна в братстве. Пойми, я действительно не могу.
– А что скажет мама?
– Почему я должна ставить интересы матери выше интересов братства?
И в самом деле почему, если эмоции у хатов уплощаются?
Мне стало как-то невесело. Дина тоже была грустна. Но у меня кроме грусти было желание еще немного побороться. Так, на всякий случай, может, хоть что-нибудь удасться спасти. В настоящую победу я верить перестал.
– Иосиф! Я жду от тебя окончательного решения.
Динина грусть, казавшаяся мне до сих пор довольно светлой, постепенно сменялась черной тоской.
– Ты его услышала.
– Это конец.
Ее черные глаза почернели окончательно.
– Что ты, Дина! Какой конец! Все только начинается.
Дина по степени серьезности напоминала египетскую мумию. Мне даже показалось, что черты ее лица чуть притупились – как у трупа. Это ей – не шло.
– Боюсь, что при всей твоей непонятно откуда взявшейся смелости, все уже кончилось.
– Воля твоя. Но в такой опасности, как сегодня, братство хатов не находилось последние три с половиной тысячи лет.
– Дорогой брат! Мне кажется…
– И я, при всей моей смелости, которой успел набраться за эти три месяца, благодаря вам, скажу честно, что боюсь только одного.
– Хорошо, хоть чего-то.
– Твоей ошибки.
В мире случилась эпидемия. Сергей, как и многие теряет близких и друзей. Удастся ли ему выжить? Построит ли он новый мир на просторах Волги, куда унесет его из столицы инстинкт самосохранения? Какова будет цена этой новой жизни?
Миша спустя годы возвращается домой. Многое поменялось с тех пор, как ему пришлось покинуть родные места после потери близкого человека. И когда казалось, что жизнь начала налаживаться, демоны прошлого настигли его, вновь заставив вспомнить всё о чём он так яро пытался забыть…
Здесь обитает страх.Здесь говорящий с мертвыми управляет такси, а вынужденная остановка на пустынной дороге перевернет вашу жизнь.В доме с решетками на окнах поджидает нечто. И это нечто голодное!Здесь уборщица знает все ваши тайны, и она не упустит шанса ими воспользоваться.И даже Добрый Дом может превратить вашу жизнь в кошмар!Читайте «Передвижная детская комната» и не забудьте завернуться в одеяло. Оно согреет вас, когда холодный ужас проникнет в душу. Книга содержит нецензурную брань.
Дора часто слышит странный голос. Он шепчет гадости, смеется над ней, обвиняет в ужасном преступлении. Переезд в другой дом и новый психотерапевт едва ли что-то меняют. Мрачные галлюцинации Доры только усиливаются. Однажды девушку посещает видение погибшего мальчика. Мистика или игра фантазии? Доре кажется, что кто-то намеренно сводит ее с ума. Она начинает собственное расследование, но никто не верит девушке. Может ли злая часть собственной натуры играть с ней в жестокие игры?
В 2000 году любители экстремальных приключений и повышенного адреналина устремились в США, где возникла загадочная, таинственная Зона, которую назвали «Пэгэтори». Все, кто рискнул испытать себя в поединке с Зоной, сталкивались в ней с невероятными явлениями, несвойственными нашему привычному земному миру. Поэтому вскоре сложилось мнение, что Зона представляет собой либо непознанное человеком новое пространственное измерение, либо параллельный мир. Испытания, с которыми любители приключений сталкивались в Зоне, многие называли испытаниями Адом.
Финансист Феликс и восходящая звезда театра Тильда кажутся идеальной влюбленной парой. Но так ли это на самом деле? Калли, скромная сестра-близнец Тильды, очень любит свою сестру и начинает бить тревогу, наблюдая, как жизнерадостная и успешная девушка превращается в свою тень. Калли неоднократно была свидетельницей вспышек ярости Феликса и замечала синяки на руках своей сестры. Но Тильда любит Феликса. Он ее муж. Успешный и харизматичный, а также контролирующий, подозрительный и, возможно, опасный. И все же Тильда любит его. А Калли любит Тильду.