Одиннадцать дней - [20]

В приемном покое больницы меня осмотрела медсестра. Она решила, что меня должен посмотреть врач. Кажется, она работает на своем месте. На вызовах был мой добрый друг доктор Генри Циммер. В 3:30 ночи хотел бы я знать, долго ли продержится наша дружба.

Доктор Ц прибыл за хорошее время и решил, что моя голова нуждается в нескольких швах. Назначил рентген головы и верхней части торса. Пришлось снять форменный китель и я впервые увидел, сколько же на нем крови. Рубашку тоже придется выбросить: кровью промочило насквозь. На левом плече китель еще и порвался там, где он попал по микрофону. Проклятье.

Пуленепробиваемый жилет остался окей, и док Ц высказал мнение, что он, вероятно, и спас меня от раны в спине. Я тоже думал так.

Правое плечо теперь по-настоящему разболелось, однако рентген показал, что переломов нет. Слева тоже. Я не очень-то осознал, но, должно быть, часть удара по голове приняло на себя плечо. Генри тоже считал, что если бы не это, я мог получить тяжелую травму черепа. И мне снова пришлось согласиться.

Ламар, которому Салли позвонила как только стало очевидным, что я убит, появился в больнице как раз, когда меня зашивали.

Он вплыл в ПП, выглядя одновременно встревоженным и разозленным.

"Ты окей?"

"Кажется, да."

"Что, черт побери, случилось?"

Я рассказал.

"И ты встал, а он тебя шарахнул?"

"Ага, я, наверное, почти наступил на него, когда припал в поле. А он, должно быть, решил, что время уходить, когда услышал, как я встал и начал говорить с другой машиной. Мне кажется, он понял, что мы его поймаем."

"Да. Ты хорошо его разглядел?"

"Нет. Совсем не разглядел, если не считать, что он, похоже, примерно моего роста, но даже в этом я не уверен. Умчался, как олень... А вообще-то, не слишком патриотично", не смог удержаться я.

"Что не патриотично?"

"Когда он первый раз меня шарахнул, я стоял -- ну просто как статуя Свободы..."

Ламар ухмыльнулся. Генри тоже.

"Ну", сказал Ламар, "начиная с этой минуты некоторое время мы будем посылать вас проверять эти места по двое."

"По мне окей."

Генри бросил бомбу: "Карл, тебе пока нельзя. Тебе надо отлежаться дня три-четыре."

Я только смотрел на него.

"У тебя слабое сотрясение. С твоей историей двух проломов черепа и трех сотрясений, не стоит испытывать судьбу. Или стоит?"

Мы с Ламаром молчали.

"Хорошо, я отпущу тебя домой, если ты не желаешь остаться. Но никакого яркого света и некоторое время никакого напряжения. А если тебя снова начнет тошнить, сразу возвращайся сюда. Понятно?"

"Да."

***

Ламар вышел со мной и мы направились в офис. Я рассказал ему о возможной идентификации неизвестного тела и он выглядел весьма довольным. Прежде чем я отправился домой, пришлось составить рапорт об инциденте. Заняло около часа. Я сильно удивился, заметив по радиожурналу, что пробыл в отключке около шести минут. Даже дольше, чем показалось Майку.

Салли казалась очень обеспокоенной. Диспетчеру тяжело сознавать, что с копом что-то случилось, и быть не в состоянии ничего сделать. Она действительно подумала, что меня убили. Хорошие диспетчеры всегда предполагают самое худшее. По крайней мере мне казалось, что вполне могло произойти самое худшее.

До того, как я покинул офис, включился Майк. Он с боссом у дома Эркман. Здесь тоже распятие. Приняв нашу новую политику двух человек, он выходил с Ламаром. Эстер, которая остановилась в единственном мотеле города, будет извещена в 07:00.

Я поехал домой и немного повозился, заводя патрульную машину задом в гараж. Плечо болело, а когда я смотрел через плечо, глаза все время меняли фокус, произвольно переключась на проволочные квадраты ограничительной сетки. Жутковато, потому что казалось, что каждый раз гараж прыгает в мою сторону на четыре-пять футов.

Китель сунул в стиралку отмокать, а рубашку выбросил. Сделал сэндвич и выпил Пепси. Потом прокрался наверх, стараясь быть потише и улечься в постель, не разбудив Сью. Не сработало, когда напоролся на комод.

"Вполне можешь включить свет", донесся с постели сонный голос.

"Окей, но перед тем хочу, чтобы ты знала, что у меня голова перевязана, но это несерьезно."

Я включил свет.

"Бог мой."

"Чепуха. Просто пара швов."

"Что случилось?"

Я рассказал.

"Чем он тебя ударил?"

"Не знаю. Доской, рукояткой, может, еще чем-то. Твердым, как я понял", и я улыбнулся.

"А я удивилась, что ты дома вовремя."

"Ну, Генри сказал, что я получу пару дней отлучки..."

"Ты не возьмешь."

"На этот раз возьму."

"Да уж."

"Хочешь знать, сколько швов?"

"Нет. Мне и так тяжело справиться. Мне не нравится твоя работа и не нравится, что с тобой случается."

"Ну, это же не так часто. Иначе я уволюсь."

"Не думаю, что тебе захочется. Мне кажется, тебе это нравится."

И с этим она повернулась и, похоже, уснула.

Нравится? Едва ли. Она-то действительно хочет, чтобы я занимался другой, более достойной работой. Где меня не бьют и где у меня несколько лучше клиентура. Что ж, в каком-то смысле я тоже этого хочу. Однако, большую часть временя моя работа интересна, и совершенно не похожа на рутину. Мне нравится моя работа. Собственно, я и не думал, что мне надо за нее извиняться.