Один выстрел во время войны - [20]
Вот, вот, опять… Чуть шевельнется — и больно, больно-то как! Будто внутри позвоночника ворочают горячим рашпилем. О господи… Когда же это кончится! А докторша еще говорит, что нерв живой… На черта он сдался, этот нерв! Да какой же он живой, если горит все, если терпения из-за него нету! Ноги все равно не шевелятся, живой он или нет. О боже… Будь ты проклят, этот патрон! Сколько из-за тебя… всего… И винтовка! Обрадовался поначалу, по своему недомыслию, настоящее боевое оружие достал, а зачем оно, зачем?! На зуб, что ль, винтовку класть! А парашютиста немецкого во всем Луговом никто ни разу не видал. Некого стрелять, некого! А Кучеряш винтовке обрадовался, патрону… Для чего выкрал? Дурак толстобрюхий, осел длинноухий… О боже… Ну, за что такая мука! Чем он хуже Петьки Рыжего или Митьки Даргина? Верно мать делает, что гонит от окна Митьку. Дразнить, что ль, приходит? А развеселить теперь все равно не удастся. Ему-то что, ему все можно. А приходит, торчит, даже пытается разговаривать руками. Гнать тебя надо! Отовсюду гнать, не только от окон. Если б не ты… Ну, если б не ты!..
Всегда был зазнайка зазнайкой. И в школе, и на бригадном дворе. Готов быков загнать, лишь бы ехать впереди, лишь бы едкую пыль глотали другие, но не он. Форсит! Красавца на все Луговое из себя строит. И сеструха туда же, как увидит его, так рот разевает… Гнать! Правильно мать делает… На глаза он совсем не нужен. Человека без ног оставил, гляди, и сеструху покалечит. Не посчитается, что она, хотя и оформилась, как девка, а еще в школу ходит. На все способен. О-о боже, да когда ж утихомирится хоть немного…
Замрет Кучеряш, перестанет дышать, смотришь, отлегнет. Кого он обманывает? Боль не становится легче, а он затаивается.
Вот бы выследить эту боль в человеке и вообще во всех людях да и прихлопнуть. Зацукал же однажды Хролюка. Считай, как прихлопнул. Можно было бы и не выслеживать, а не мог удержаться. И правильно сделал, потом все село спасибо говорило. Правда, Хролюк на бригадном дворе чуть было не пришиб Кучеряша оглоблей, да промахнулся. Куда ему с кривой рукой; сильная она, да кривая, как дуга окостенелая. Но как озверел тогда!
Все Луговое, сколько помнит Кучеряш, всегда выращивало табак. Листья получались жирные, большие, как у лопуха. Их собирали, развешивали в сараях. Висели они долго, и мальчишки даже прятались за них, когда играли в войну. Эти листья обычно шли на самосад. А большинство отвозило табак на станцию. Там сдавали и сразу же, на приемном пункте, получали деньги. Ну, иногда приходилось грузить в вагоны, чтобы скорее довезти до табачной фабрики. Эта работа была не в счет, за нее не платили, это делали из-за уважения к приемщику, чтобы не обвешивал, чтоб не тянул с расчетом.
Больше всех сдавал Хролюк. Он, как инвалид труда, как покалеченный на колхозном поле, оголял окостенелую руку и шел в правление. Ему давали пару быков. Он укладывал огромный воз из свежих, только что собранных листьев и отправлялся на станцию. Избави бог, если задерживали быков. Шум подымет, до самого района гвалт донесется. Листья сохнут, вес теряют, а платят за вес, кто этого не знает, за вес денежки дают, всегда орал он.
Так было из года в год. А прошлым летом приемщик на станции завернул первую же подводу с табаком. Откуда? — спросил. Из Лугового. А-а, говорит, из Лугового мне и даром не надо, не только деньги еще платить. С песком, говорит, возите, чтоб весу побольше, в лаборатории на фабрике все известно.
Какой песок, откуда? — брались за головы в каждом дворе Лугового. На этот песок лично Кучеряш никогда не глянул бы, но вот разговоры… Сколько раз видел, как Хролюк выгребал из речки мелкий-мелкий песок. И никогда Кучеряш не задумывался: зачем это? Копается, ну и пусть себе. А когда по селу пошли разговоры, тут-то он и вспомнил. Но ведь песок сверху листьев табака или снизу не положишь, все равно приемщик заметит…
Пришел Кучеряш к Хролюку, мать послала за хлебной закваской, а он во дворе песок… жарит. Кучеряш остолбенел. Жарит песок! Справа и слева кирпичи лежат один на другом, между ними дрова горят, а сверху большой железный лист, а на нем ровным слоем песок. Хролюк ворочает его, мешает, чтоб каждая песчинка прожарилась, аж язык высунул. А сухой песок, он ведь острый, колется, но это Кучеряш уж потом подумал, на другой день. Дал Хролюк закваски, а Кучеряш тут же решил: прослежу. Для чего это — жареный песок? Чтоб в глину добавлять? Чепуха, а то он не видел, как глину с песком и навозом мешают, чтоб котухи обмазывать. Туда всякий песок годится, не только жареный. Ну, а еще-то для чего?
Никуда не девался песок, в этот день до самой темноты Кучеряш следил за Хролюком. Все он ссыпал в здоровенный ящик у порога. А потом накрыл дерюжкой, а сверху еще старой клеенкой, чтоб, значит, влага не проникла за ночь: речка близко, воздух сырой. Ишь как оберегает.
На следующий день Кучеряш проснулся раньше матери. До восхода солнца было еще далеко, но света хватало, чтобы на огороде отличить картошку от табака. Смотрит, а Хролюк уже в своих зарослях. Штаны мокрые от высокой ботвы, в руках мешочек. Он доставал горсть за горстью из этого мешочка и взмахивал кривою, как дуга, рукой. Песок с мягким шумом впивался в мясистые влажные листья табака. «Он ведь острый, сухой песок-то, он колется», — подумал Кучеряш. Хролюк иногда присматривался к только что окропленному кусту и вновь как даст горсть песка по широким листьям, как даст! Резко, с силой, чтоб, значит, песок поглубже впивался. А потом, дело ясное, песок этот через пару дней зарастет и будет уже внутри жирного табачного листа…
Герои романа воронежского писателя Виктора Попова — путейцы, люди, решающие самые трудные и важные для народного хозяйства страны проблемы современного железнодорожного транспорта. Столкновение честного отношения к труду, рабочей чести с карьеризмом и рутиной составляет основной стержень повествования.
"Самое главное – уверенно желать. Только тогда сбывается желаемое. Когда человек перестает чувствовать себя всемогущим хозяином планеты, он делается беспомощным подданным ее. И еще: когда человек делает мужественное и доброе, он всегда должен знать, что все будет так, как он задумал", даже если плата за это – человеческая жизнь.
Михаил Андреевич Лев (род. в 1915 г.) известный советский еврейский прозаик, участник Великой Отечественной войны. Писатель пережил ужасы немецко-фашистского лагеря, воевал в партизанском отряде, был разведчиком, начальником штаба партизанского полка. Отечественная война — основная тема его творчества. В настоящее издание вошли две повести: «Если бы не друзья мои...» (1961) на военную тему и «Юность Жака Альбро» (1965), рассказывающая о судьбе циркового артиста, которого поиски правды и справедливости приводят в революцию.
Автор публикуемых ниже воспоминаний в течение пяти лет (1924—1928) работал в детской колонии имени М. Горького в качестве помощника А. С. Макаренко — сначала по сельскому хозяйству, а затем по всей производственной части. Тесно был связан автор записок с А. С. Макаренко и в последующие годы. В «Педагогической поэме» Н. Э. Фере изображен под именем агронома Эдуарда Николаевича Шере. В своих воспоминаниях автор приводит подлинные фамилии колонистов и работников колонии имени М. Горького, указывая в скобках имена, под которыми они известны читателям «Педагогической поэмы».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Читателю широко известны романы и повести Евгения Пермяка «Сказка о сером волке», «Последние заморозки», «Горбатый медведь», «Царство Тихой Лутони», «Сольвинские мемории», «Яр-город». Действие нового романа Евгения Пермяка происходит в начале нашего века на Урале. Одним из главных героев этого повествования является молодой, предприимчивый фабрикант-миллионер Платон Акинфин. Одержимый идеями умиротворения классовых противоречий, он увлекает за собой сторонников и сподвижников, поверивших в «гармоническое сотрудничество» фабрикантов и рабочих. Предвосхищая своих далеких, вольных или невольных преемников — теоретиков «народного капитализма», так называемых «конвергенций» и других проповедей об идиллическом «единении» труда и капитала, Акинфин создает крупное, акционерное общество, символически названное им: «РАВНОВЕСИЕ». Ослепленный зыбкими удачами, Акинфин верит, что нм найден магический ключ, открывающий врата в безмятежное царство нерушимого содружества «добросердечных» поработителей и «осчастливленных» ими порабощенных… Об этом и повествуется в романе-сказе, романе-притче, аллегорически озаглавленном: «Очарование темноты».
Виктор Макарович Малыгин родился в 1910 году в деревне Выползово, Каргопольского района, Архангельской области, в семье крестьянина. На родине окончил семилетку, а в гор. Ульяновске — заводскую школу ФЗУ и работал слесарем. Здесь же в 1931 году вступил в члены КПСС. В 1931 году коллектив инструментального цеха завода выдвинул В. Малыгина на работу в заводскую многотиражку. В 1935 году В. Малыгин окончил Московский институт журналистики имени «Правды». После института работал в газетах «Советская молодежь» (г. Калинин), «Красное знамя» (г. Владивосток), «Комсомольская правда», «Рабочая Москва». С 1944 года В. Малыгин работает в «Правде» собственным корреспондентом: на Дальнем Востоке, на Кубани, в Венгрии, в Латвии; с 1954 гола — в Оренбургской области.