Один выстрел во время войны - [107]
Вскоре по приказу Гудкова рабочих строительно-восстановительного участка и мостовиков собрали на площадке у вагона-общежития. Такого расточительства времени раньше не допускали. Гудков стоял на порожке лестницы вагона и ждал, когда затихнет говор.
— Мы собрались по очень важному делу, — поднял он над головою сколотые телеграфные бланки с густыми строчками на них. — Получен Указ Президиума Верховного Совета СССР. Важнейший Указ! Все железные дороги Советского Союза объявлены на военном положении. У нас вводится военная дисциплина. Все рабочие и служащие железных дорог объявляются мобилизованными на период войны, все они закрепляются для работы на транспорте.
Загудели, оживились на площадке.
— Наша страна переживает ответственный момент, самые тяжкие военные дни, может быть, только что миновали. Но до полной победы еще надо сделать немало. Военное положение на железных дорогах вводилось и раньше. Декретом Совета народных комиссаров в ночь с 29 на 30 ноября 1918 года вводилось оно. И тогда нашей стране было трудно. Помните, гражданская война, разруха… Теперь вот через двадцать пять лет опять потребовался этот чрезвычайной важности акт. Направлен он на дальнейший подъем нашей военной мощи.
После Гудкова говорил Павловский, он обращался через головы рабочих к разрушенным домам поселка.
— Мне доложили о случаях прогула. С таким явлением теперь покончено. Ответственность за проступки по службе мы с вами будем нести наравне с военнослужащими. За преступления по работе нас будет судить трибунал по законам военного времени.
Ему нравилось произносить слова «трибунал», «законы военного времени». Они избавляли его от необходимости объясняться с Бородулиным, с прогульщиками и вообще цацкаться с тем же Даргиным. Он почувствовал себя не только командиром производства, но и властью.
В конце собрания объявили, что часть рабочих завтра отправят спецформированием в район Курска и Белгорода. Там складывается серьезная обстановка, срочно требуются железнодорожники. Вести поезд поручено Никите Самофалову…
В этот день никто уже не работал. Павловский выбрал подходящий момент, уединился с Гудковым.
— Я бы хотел остаться с вами… Хочу еще поработать под вашим руководством. Не откажите. Пригожусь вам, так сказать, в мирной ситуации.
— А кто поедет? — задержал Гудков свой взгляд на Павловском.
— Командиром имеете в виду? Карунный… Чем не командир?
— Это верно. Опытный человек, знающий дело… Такого не стыдно посылать с ответственным заданием. Считай свое предложение принятым.
В вагон-общежитие Павловский пришел с видом полного хозяина. Достал список, посмотрел на него, вынул карандаш.
— Командиром спецформирования назначен Карунный…
Вспомнил, что так и не пожал руку Семену Николаевичу в знак благодарности. Теперь это делать вроде бы ни к чему, уезжает человек…
— Бригадиром назначен Бородулин. Здесь Бородулин? Отлично… — и росчерком карандаша нарисовал птичку напротив фамилии бригадира. Это означало — поставлен в известность. — Рабочими едут: Уласов Федор Васильевич… Здесь Уласов?
— Я! — по-военному отозвался Федор Васильевич. — Что иметь при себе?
Павловский задумался.
— Об этом будет объявлено дополнительно. Следующий… Ковалев Петр в наличии?
— Здесь я.
— Отлично, — и карандаш легко вывел птичку.
— Даргин Дмитрий здесь?
— А где же мне быть…
— Слышал, Даргин, о военном положении? Учти это. Военное положение — оно всегда военное, с кем бы ты ни работал.
— Нет, не все равно… — стиснул зубы Дмитрий. — С кем переживать военное положение, с тобой или с Карунным… Мне это не все равно!.. Оставайся тут да гляди хорошенько, полушубок не запачкай.
Павловский замер.
— Характер у тебя, Даргин, прямо скажу, ерундовый… Несдобровать. Ну, это дело твое. Следующий кто у нас? — уткнулся он в список…
К вечеру подали теплушки, но в них никто из отъезжавших не заглянул. До наступления темноты всей бригадой сходили на могилу Тимофея, постояли над оттаявшим холмиком…
Вернувшись в вагон-общежитие, Федор Васильевич увидел поджидавшую его Алевтину.
— Федь… Зайди к нам, Никита велел. Поужинать вместе на прощание полагается.
Федор Васильевич обнял ее.
— Спасибо тебе пребольшое! С Никитой мы еще не раз увидимся, с тобой попрощаемся утром, у вагона.
— Да ведь поужинать вместе!
— Спасибо… На всех у тебя продуктов не хватит, а ребят одних я не оставлю.
Алевтина обиженно поджала губы, но не уходила. Сидя у стола на скрипучей лавке, она теребила в пальцах беленький платок с шелковым васильком на уголочке.
Молчанье становилось неловким. Федор Васильевич посмотрел на Петра и Дмитрия, укладывавших свои пожитки в мешки, сказал ей:
— Пойдем, провожу.
Рядышком, касаясь друг друга, Федор Васильевич и Алевтина обогнули вагон и на выходе в поселок остановились.
— Ну, чего же ты? — укорила она. — Провожай…
Федор Васильевич в упор глянул в светло-голубые глаза.
— Хорошая ты женщина, вот что хотел сказать.
Алевтина засмеялась.
— Из-за этого надо было выходить… Нужда какая. — Она посматривала на его розовеющий шрам на лице и выжидала, что он скажет еще. А что-то должен сказать, неслучайно же обронил такие слова. Но Федор Васильевич ничего больше не говорил и, как видно, никуда не собирался идти.
Герои романа воронежского писателя Виктора Попова — путейцы, люди, решающие самые трудные и важные для народного хозяйства страны проблемы современного железнодорожного транспорта. Столкновение честного отношения к труду, рабочей чести с карьеризмом и рутиной составляет основной стержень повествования.
Валентин Петрович Катаев (1897—1986) – русский советский писатель, драматург, поэт. Признанный классик современной отечественной литературы. В его писательском багаже произведения самых различных жанров – от прекрасных и мудрых детских сказок до мемуаров и литературоведческих статей. Особенную популярность среди российских читателей завоевали произведения В. П. Катаева для детей. Написанная в годы войны повесть «Сын полка» получила Сталинскую премию. Многие его произведения были экранизированы и стали классикой отечественного киноискусства.
Книга писателя-сибиряка Льва Черепанова рассказывает об одном экспериментальном рейсе рыболовецкого экипажа от Находки до прибрежий Аляски.Роман привлекает жизненно правдивым материалом, остротой поставленных проблем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу известного грузинского писателя Арчила Сулакаури вошли цикл «Чугуретские рассказы» и роман «Белый конь». В рассказах автор повествует об одном из колоритнейших уголков Тбилиси, Чугурети, о людях этого уголка, о взаимосвязях традиционного и нового в их жизни.
В повести сибирского писателя М. А. Никитина, написанной в 1931 г., рассказывается о том, как замечательное палеонтологическое открытие оказалось ненужным и невостребованным в обстановке «социалистического строительства». Но этим содержание повести не исчерпывается — в ней есть и мрачное «двойное дно». К книге приложены рецензии, раскрывающие идейную полемику вокруг повести, и другие материалы.
Сергей Федорович Буданцев (1896—1940) — известный русский советский писатель, творчество которого высоко оценивал М. Горький. Участник революционных событий и гражданской войны, Буданцев стал известен благодаря роману «Мятеж» (позднее названному «Командарм»), посвященному эсеровскому мятежу в Астрахани. Вслед за этим выходит роман «Саранча» — о выборе пути агрономом-энтомологом, поставленным перед необходимостью определить: с кем ты? Со стяжателями, грабящими народное добро, а значит — с врагами Советской власти, или с большевиком Эффендиевым, разоблачившим шайку скрытых врагов, свивших гнездо на пограничном хлопкоочистительном пункте.Произведения Буданцева написаны в реалистической манере, автор ярко живописует детали быта, крупным планом изображая события революции и гражданской войны, социалистического строительства.