Один триллион долларов - [21]

Да, и триллионеры по утрам первым делом идут в ванную.

Завтрак был снова накрыт на террасе, где, видимо, и протекала вся семейная жизнь Вакки. Тенты на сей раз отгораживали от утреннего солнца, и открывался вид на море.

За столом был только патрон, остальное семейство отсутствовало. Немощным движением руки он предложил Джону занять место рядом с ним.

– Что вы хотите на завтрак? Мы здесь, в Италии, по утрам в основном пьем капучино, но у Джованны на кухне можно найти все, что пожелаешь. Даже настоящие американские хлопья на выбор.

– Для начала кофе, – сказал Джон.

Она тут же вошла, будто услышав его, и поставила перед ним большую чашку капучино. Вид у нее был довольно помятый.

– Остальные еще спят, – весело продолжал старик, заметив, как Джон посмотрел на ряд окон. – Неудивительно. Перелет через Атлантику, потом долгая поездка на машине и, наконец, вечер с выпивкой… Ведь мои сыновья уже не такие юные, только не хотят это понять. Альберто наверняка застращал вас жуткими историями о состоянии моего здоровья, да? В действительности я намеренно избегаю ужинов. Знаете, я изучил множество биографий долгожителей и установил, что в этом существенную роль играют привычки сна. Не единственную, но важную. Можно дожить до глубокой старости, даже не будучи чудом кондиции и сопротивляемости болезням, если следить за тем, чтобы хорошо высыпаться. Но Эдуардо, кстати, мог бы и появиться, ведь он вашего возраста.

Джон отхлебнул из своей чашки, и горячий эликсир, извлеченный из-под сладкой пены, благодатно заструился по его горлу. В ажурной хромированной корзинке лежало печенье, и он взял себе одно.

– Насколько я помню, я уже отправлялся спать, когда он пошел в подвал за вином.

Кристофоро Вакки засмеялся и покачал головой.

– Тогда утро целиком наше.

– Это хорошо или плохо?

– Это зависит от того, как мы его проведем. У вас есть какие-то планы?

Джон грыз печенье. Оно было солоноватое, но очень приятное на вкус. Жуя, он помотал головой.

– Это меня не удивляет, – сказал старый Вакки. – Должно быть, вам по-прежнему все это кажется сном. Мы вырвали вас из привычной жизни, утащили за собой через половину земного шара, спрятали здесь… Форменное безобразие.

– Форменное.

Кристофоро Вакки смотрел на него серьезным, благожелательным взглядом.

– Как вы себя чувствуете, Джон?

– В целом вполне хорошо. А что?

– Вы чувствуете себя богатым?

– Богатым? – Джон глубоко вздохнул и скривился. – Я бы не сказал. О'кей, вчера я купил «Феррари». По крайнее мере думаю, что купил. Но богатым… Нет. Скорее, чувствую себя как в отпуске. Как будто у меня объявились итальянские родственники и неожиданно взяли меня с собой в поездку по Европе.

– А вам бы хотелось проехаться по Европе?

– Об этом я никогда не думал… Наверное.

– Сейчас бы я вам отсоветовал, – сказал Кристофоро Вакки, – но в принципе это может быть примером желания, которое вы можете исполнить, когда хотите. Это процесс обучения. Вы должны научиться обращению с деньгами, в том числе и с большими деньгами. Нет больше никаких материальных желаний, от которых вам пришлось бы отказаться из-за недостатка средств. Но могут быть другие причины, и вы должны уметь их определить. Ваша прежняя жизнь не могла вас к этому подготовить – по крайней мере с виду, – и вы должны это наверстать.

Джон сощурил глаза.

– Что значит «с виду»?

Патрон испытующе глянул вверх на тент от солнца и подвинулся со своим стулом поглубже в тень.

– Солнце теперь совсем не такое, как в моей молодости. И я не думаю, что дело в старости. В мое время никто не жаловался на солнце. Наверное, это действительно связано с озоновой дырой. Солнце изменилось, вернее, тот его свет, который доходит до нас. – Он задумчиво кивнул. – Изобретатель аэрозоли, разумеется, не предполагал разрушения озонового слоя. И, может быть, не так все просто и не он один в этом виноват. Всегда сходятся несколько причин и несут с собой целый пучок следствий, и все взаимосвязано, все так переплетено, что не распутаешь. Понимаете, что я имел в виду под словами «с виду»?

Джон подумал, потом кивнул, хотя мог лишь смутно догадываться, к чему клонит старик.

– Да.

– Я думаю, свой скрытый смысл имеет и то, что вы выросли именно так, как вы выросли, и то, что вы, скажем, начиная с известного возраста, ускользнули от нашего внимания. – Он покачал головой, улыбаясь своим мыслям. – Пятьсот лет подготовки – и вдруг так осрамиться. Можете себе представить? После смерти Лоренцо мы растерялись, не зная о вас ничего, кроме имени и данных десятилетней давности. – Он снова засмеялся, взял печенье и макнул его в свой кофе, прежде чем надкусить. – Мы даже не знали, где вы живете.

Джон принужденно улыбнулся.

– И что, Лоренцо был подходящим наследником? – спросил он, невольно задержав дыхание.

Патрон склонил голову.

– Подходящим он, конечно, был. С развитым интеллектом, в школе завоевывал призы по математике… Мы все были им очарованы, признаюсь вам. Он был бы подходящим – с виду. Но ведь я уже сказал вам, что не доверяю тому, что «с виду».

– Я не завоевывал призов по математике, – сказал Джон. – У меня были трудности с обычным вычислением процентов. И интеллектом не блистал.