Один против судьбы - [79]
Князь раскраснелся, возбужден. Как видно, он не уступал французам в возлияниях.
— Я обещал французам, мой друг, что вы немного поиграете — это будет для них самым лакомым блюдом.
Бетховен пришел в ярость:
— Вы можете им обещать, ваше сиятельство, устриц, омаров или токайское, но не Бетховена!
Хозяин настаивал, поначалу шутливо, потом повелительно. Композитор сердито махнул рукой в знак отказа и вышел из гостиной.
Вслед ему слышалось как бы шутливо, но не без угрозы:
— Мы приведем вас силой! Не забывайте, что мне придут на помощь не кто-нибудь, а воины Наполеона!
Хуже этого он ничего придумать не мог. Грозить художнику силой! Тому, кто не признавал ничьей власти над собой. И пугать его чужеземным хлыстом!
Он вернулся в свою комнату и повернул ключ трижды. Пусть теперь попробуют войти!
Но добрейший князь под воздействием винных паров сегодня не склонен был отступать. Через несколько минут он снова был у двери. На этот раз, к счастью, без французов, но все же не без помощников. Он привел с собой соседа — графа Опперсдорфа и еще нескольких собутыльников.
Господа звали, стучали, колотили в дверь, а позади стоял слуга — громадного роста.
В комнате Бетховена стояла грозная тишина.
— Ломай замок! — приказал князь.
Лакей нажал, дверь затрещала. Он с силой надавил снова — послышался скрежет ломающегося железа. В замке сухо треснуло.
Во главе с Лихновским все ворвались в комнату. Бетховен вскочил, лицо его потемнело, глаза бешено сверкали.
— Вон! Как вы смеете!
— Мы уйдем отсюда только с вами! — закричал князь. — Я вас обещал.
— Никто ничего не смеет обещать за меня!
— К чему эта комедия? Вас же не убудет от этого. Пойдемте! — И князь сделал шаг, намереваясь взять за руку взбешенного музыканта.
— Не подходите! Не прикасайтесь ко мне! — прорычал Бетховен. Казалось, что он совершенно обезумел. Он смотрел на старого друга глазами, налитыми кровью. Все зло, существовавшее в мире, сосредоточилось сейчас для него в этом человеке.
Итак, в его друге все же пробудился властелин. С плеткой в руках! Он ведь князь, князь! Один из тех, которые хотят отнять у него единственное его счастье — его Терезу! Князь, а нянчится с наполеоновскими лакеями. А чего еще и ожидать? Рыбак рыбака видит издалека!
Но и Лихновского душила злоба. Хозяин он в замке или нет? И он снова, взяв Бетховена за руку, попытался вести к двери.
Но гнев уже переливался через край. Бетховен отскочил назад, быстро повернулся, и они снова стояли лицом к лицу. В сильных руках Бетховена над головой тяжелый дубовый стул.
Еще секунда, и он размозжит князю голову.
Удара не последовало, и это не было заслугой ни того, ни другого. Тучный Опперсдорф громко закричал и бросился между ними. Он теснил композитора, подталкивал к двери князя. И между ними уже оказалась стена из людей, одновременно говоривших, хотя никто друг друга не слушал.
Потом сразу наступает тишина. Только где-то на лестнице звучат взволнованные голоса, но и они стихают.
Композитор стоит среди комнаты, тяжелый стул валяется у его ног. Он толкнул его ногой, рванулся к шкафу, натянул плащ и уже в шляпе, обмотав горло шарфом, начал выбрасывать все свои вещи на середину красного ковра.
Потом, будто вспомнив что-то, бросился к кипе бумаг, вытащил из нее связку каких-то нот и чистую бумагу.
Стоя он быстро пишет несколько строк. Записка остается на столе, когда он уходит со связкой нот в руках. Изуродованная дверь остается открытой настежь.
Он постучал в каморку слуги:
— Завтра утром доставьте мои вещи в Опаву. Я возвращаюсь в Вену.
Заспанный слуга мигает глазами и, заикаясь, повторяет:
— В Опаву? В Вену? А как же я вас там найду?
Вместо ответа композитор только махнул рукой. Поспешные шаги затихают. Темная фигура в плаще покидает замок — он оказывается в черной тьме позднего вечера. Под дождем. Ведь и небо редко бывает милосердным к Бетховену!
Композитор выбирается на дорогу, ведущую к Опаве. Он не останется под крышей дома, где барское насилие настигает вас даже в вашей комнате.
Людвиг Бетховен не станет дожидаться пинка, которым его сбросят с лестницы. На него обрушилась непогодь, потоки воды обдавали его из луж и падали на него с неба. Под плащом он прижимал к себе самое дорогое, что у него есть — «Аппассионату», свою страстную сонату, посвященную Терезе Брунсвик. Композитор промок до нитки. Намокли и ноты.
И через столетия люди будут всматриваться в рукопись, отыскивая следы этой страшной ночи.
Промокший до нитки, брел Бетховен по незнакомой дороге. После полуночи он прошел ворота опавской крепостной стены.
Утром Лихновский обнаружил на столе письмо:
Князь!
Тем, чем вы являетесь, вы обязаны случайности своего рождения. Тем, чем я являюсь, я обязан самому себе. Князей существует и будет существовать тысячи. Бетховен — только один.
Посол от поэта
Уже давно Бетховена все сильнее притягивает поэзия величайшего из современных немецких писателей Вольфганга Иоганна Гёте. Некоторые стихотворения поэта неотступно живут в памяти, непрестанно звучат в ушах и требуют, чтобы их красоту он воплотил в музыке.
Сейчас Бетховен сидит над одним из самых любимых. Он заканчивает музыку на «Песнь Миньоны». Это печальная жалоба итальянской девушки, разлученной с родиной. Как страстно звучат ее воспоминания о счастливом детстве!
Второй том новой, полной – четырехтомной версии воспоминаний барона Андрея Ивановича Дельвига (1813–1887), крупнейшего русского инженера и руководителя в исключительно важной для государства сфере строительства и эксплуатации гидротехнических сооружений, искусственных сухопутных коммуникаций (в том числе с 1842 г. железных дорог), портов, а также публичных зданий в городах, начинается с рассказа о событиях 1842 г. В это время в ведомство путей сообщения и публичных зданий входили три департамента: 1-й (по устроению шоссе и водяных сообщений) под руководством А.
В 1940 году в Гааге проживало около восемнадцати тысяч евреев. Среди них – шестилетняя Лин и ее родители, и многочисленные дядюшки, тетушки, кузены и кузины. Когда в 1942 году стало очевидным, чем грозит евреям нацистская оккупация, родители попытались спасти дочь. Так Лин оказалась в приемной семье, первой из череды семей, домов, тайных убежищ, которые ей пришлось сменить за три года. Благодаря самым обычным людям, подпольно помогавшим еврейским детям в Нидерландах во время Второй мировой войны, Лин выжила в Холокосте.
«Весна и осень здесь короткие» – это фраза из воспоминаний участника польского освободительного восстания 1863 года, сосланного в сибирскую деревню Тунка (Тункинская долина, ныне Бурятия). Книга повествует о трагической истории католических священников, которые за участие в восстании были сосланы царским режимом в Восточную Сибирь, а после 1866 года собраны в этом селе, где жили под надзором казачьего полка. Всего их оказалось там 156 человек: некоторые умерли в Тунке и в Иркутске, около 50 вернулись в Польшу, остальные осели в европейской части России.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.