Один против судьбы - [80]
Миньона тоскует о родном крае, где жизнь была безмятежной, спокойной, и Бетховен вкладывает в эту мелодию свою собственную тоску. Он думает не об Италии, а о том уголке венгерской земли, где в парке стоит белый дом.
Там у деревьев есть свои имена, а может быть, есть человеческие души. По глухим дорожкам там бродит задумчивая Тереза.
Путь от Вены в Коромпу недолог. От Вены Коромпа совсем недалеко, но поездка туда несбыточна. Как пропасть лежит на его пути запрет родственников. Разве он жених для Терезы? Он, неимущий, не обладающий фамильным гербом, даром что в свои неполных сорок лет он признан первым среди немецких композиторов.
Снова и снова он проигрывал эту песню, надрывавшую его сердце, внося последние поправки. Перед его мысленным взором была Миньона из стихотворения Гёте, стройная девушка с пламенными очами и нежным лицом в рамке черных волос.
Вдруг чьи-то маленькие руки легли на его плечи. Он сердито повел плечом. Кто осмелился войти, когда он играет!
Вместе с прикосновением чужих рук до него донесся аромат тонких духов. Прежде чем он повернул голову, таинственный посетитель склонился к нему, и женский голос сказал ему на ухо:
— Это я — Брентано.
За его спиной стояла прелестная женщина, с овальным розовым лицом и большими глазами, сверкавшими в тени соломенной шляпы. Разве только отсутствие южной смуглости не позволило принять ее за ожившую Миньону! Мрачное настроение сразу покинуло его. Бетховен, не вставая из-за рояля, подал ей руку через плечо и весело сказал:
— Я только что сочинил для вас песню. Хотите ее послушать?
Она молниеносно кивнула головой, прошла вперед и оперлась руками о рояль. Ее карие глаза смотрели ему в лицо. Рояль запел, и за ним вступил мужской голос:
Странный голос… Резкий, громкий, такой, какой часто бывает у глухих. Девушка слушала с грустью. Но скоро ее так захватила сама песня, что она забыла обо всем. Щеки ее запылали, когда она зааплодировала:
— О, как это красиво! Прекрасно!
— Тогда я спою еще одну. Хотите? — воодушевился Бетховен и запел другую песню Гёте, о любимой Италии, голосом еще более громким и резким:
Беттина снова аплодировала ему, и он поблагодарил ее:
— Обычно люди плачут, услышав что-нибудь хорошее. Но такие люди — это не художественные натуры. Художники обладают могучими душами. Они не плачут!
Беттина широко открыла глаза.
— Нам, женщинам, слезы иногда можно и позволить. А кроме того, вы могли бы предложить мне сесть!
Не дожидаясь приглашения, она присела на край кушетки, заваленной нотами и книгами. Она вытянула ноги и, постучав по полу кончиками черных туфель, выглядывавших из-под длинной юбки, сказала:
— Наши говорили мне, что вас нелегко разыскать. Будто у вас три квартиры: одна в городе, другая здесь, у городской стены, а третья за городом. Но от меня вы нигде не укроетесь, маэстро! Я вас и на дне Дуная найду!
Бетховен добродушно кивал головой. И хотя молодая дама старалась говорить как можно яснее, он слышал ее достаточно плохо. Однако ему доставляло большое удовольствие любоваться дерзким и таким милым существом. Она пришла к нему лишь во второй раз, но чувствует себя здесь как дома.
Бетховену было свойственно — это несомненно — с доверием тянуться к людям, как тянется к незнакомому прохожему котенок, потерявшийся в полях.
— Ко мне так и валят визитеры! Всякие знатные господа, которых я не люблю. Если бы я не скрывался, не было бы отбоя от посетителей…
— …которые влезали бы в вашу квартиру незваными, как я, да? — засмеялась она.
— Меня засыпа́ли бы приглашениями к обеду, ужину и даже завтраку!
— А меня как раз послали для того, чтобы заманить к нам на обед.
— Но у меня, право, нет времени, барышня, — пожал он плечами.
Она сделала вид, что огорчилась, но тут же вскочила с кушетки, и снова раздался взрыв смеха.
— Вы думаете, что я огорчилась тем, что вы не хотите идти к нам? Как бы не так! Я знала, что вы не пойдете. И огорчилась оттого, что вы назвали меня «барышня».
— Но как же иначе!
— Беттина! Я бы в самом деле хотела, чтобы вы так меня называли, — повела она прелестной головкой. — Гёте зовет меня просто «дитя». Кое-кто уже тоже стал меня так называть, вслед за ним. Будто я и правда вечное дитя. Но я, представьте, через год выйду замуж, — подняла она вверх розовый пальчик.
Композитор явно любовался ею. Он действительно находил в этой веселой девушке что-то детское и безуспешно гадал, сколько может быть ей лет. Пожалуй, между семнадцатью и двадцатью годами. Она мгновенно поняла, о чем он думает.
— Сколько мне лет? Все дают мне меньше, но мне уже идет двадцать пятый год. Я, слава богу, сама этому не верю и не стараюсь держаться с важностью.
Она и в самом деле не старалась. Беттина явно чувствовала себя здесь как дома, может быть и потому, что ее родные были знакомы с композитором давно.
Впервые к Бетховену ее привела сестра, вышедшая замуж за известного профессора римского права, знакомого с Бетховеном еще с Бонна. Обе они гостили у своего родственника, Биркенштока, в доме которого Бетховен бывал на музыкальных вечерах уже многие годы.
Второй том новой, полной – четырехтомной версии воспоминаний барона Андрея Ивановича Дельвига (1813–1887), крупнейшего русского инженера и руководителя в исключительно важной для государства сфере строительства и эксплуатации гидротехнических сооружений, искусственных сухопутных коммуникаций (в том числе с 1842 г. железных дорог), портов, а также публичных зданий в городах, начинается с рассказа о событиях 1842 г. В это время в ведомство путей сообщения и публичных зданий входили три департамента: 1-й (по устроению шоссе и водяных сообщений) под руководством А.
В 1940 году в Гааге проживало около восемнадцати тысяч евреев. Среди них – шестилетняя Лин и ее родители, и многочисленные дядюшки, тетушки, кузены и кузины. Когда в 1942 году стало очевидным, чем грозит евреям нацистская оккупация, родители попытались спасти дочь. Так Лин оказалась в приемной семье, первой из череды семей, домов, тайных убежищ, которые ей пришлось сменить за три года. Благодаря самым обычным людям, подпольно помогавшим еврейским детям в Нидерландах во время Второй мировой войны, Лин выжила в Холокосте.
«Весна и осень здесь короткие» – это фраза из воспоминаний участника польского освободительного восстания 1863 года, сосланного в сибирскую деревню Тунка (Тункинская долина, ныне Бурятия). Книга повествует о трагической истории католических священников, которые за участие в восстании были сосланы царским режимом в Восточную Сибирь, а после 1866 года собраны в этом селе, где жили под надзором казачьего полка. Всего их оказалось там 156 человек: некоторые умерли в Тунке и в Иркутске, около 50 вернулись в Польшу, остальные осели в европейской части России.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.