Один плюс один - [2]

Генри Лайон Олди: «Живущий в последний раз», Лист Девятый.

Для наиболее адекватного восприятия этой повести следует перед началом или во время чтения несколько раз прослушать композиции «The Unforgiven»и «Nothing Else Matters» группы «Metallica»из «черного» альбома 1991 г. Если же у Вас имеется CD-проигрыватель, то вставьте в него соответствующий компакт-диск и в режиме программирования задайте максимально возможное количество повторов вышеуказанных композиций. После чего включите Ваш CD-player в режим воспроизведения — и наслаждайтесь повестью и музыкой: они отлично дополнят друг друга, создав неповторимое ощущение мрачной романтики СМЕРТИ!

Да, и не ищите тут положительных героев. Их здесь нет.

Что-то не так — но выключи свет,

Пусть темные мысли приходят к тебе;

Нет, они отнюдь не белы, как снег:

Сны о лгунах, сны о войне,

Сны о драконьем огне,

И о тех тварях, что норовят

Тебя укусить во сне!..

«Metallica», 1991

…Тебе знакомо это ощущение: ты просыпаешься среди ночи в холодной испарине, сердце бешено колотится, норовя выскочить из тяжело вздымающейся груди; слава Богу, это был сон, только сон! Ночной кошмар… Знакомо? Ну конечно, знакомо. Кошмар постепенно тает, исходя зыбкой дымкой нереальности; запредельный, туманящий сознание ужас отступает, оставляя лишь некое «послечувствие» — неожиданно щемящую грусть непонятной утраты. Да, ты успел проснуться на самом пороге Небытия, успел вырваться из реальности сна в реальность скрипучей кровати и смятых простыней — но все же одним глазом ты заглянул в Бездну! В ту жуткую и завораживающую Бездну, которая теперь так притягивает тебя.

В Бездну, имя которой — Смерть.

Нечто темное, подспудное, что таится в самом дальнем закоулке твоего подсознания, в глубине твоего сердца — некий «черный огонь» внутри тебя будет теперь вечно стремиться к той последней грани, из-за которой нет возврата; и всякий раз ты будешь замирать на самом краю, испытывая гибельный восторг в предчувствии неизбежного.

Но ты не сделаешь этого, последнего шага.

Твое время еще не пришло. Оно придет, рано или поздно, но, право, не стоит его торопить. Жизнь — все-таки чертовски интересная штука, чтобы до срока расставаться с ней.

И все же…

Почему нам так хочется заглянуть туда, за грань?

Узнать, что там, по другую сторону Смерти?..

Пролог

Лунный свет твой сон в земле нарушит,

Полночь бросит колдовской металл.

Пес завоет по усопшим душам,

Рухнет вниз могильная плита!

Группа «Ария», «Зомби»

…Дверца сейфа заскрипела так, словно специально задалась целью поднять на ноги даже мертвых: ржавчина зубов крошится о сиреневое стекло, вот-вот готовое пойти изломами трещин. Ну и ладно, мертвые нам не помеха, а живые авось не услышат.

Оба пистолета были на месте, завернутые в заскорузлые от засохшего за эти годы масла тряпки. Главное — не перепутать: «парабеллум» — с обычными пулями, а вот в «ТТ» — аргентум. Кажется, так. На всякий случай проверил. Нет, не забыл, все верно. Теперь — запасные обоймы: четыре к «парабеллуму», две к «ТТ». Все, что есть.

Серая паутинка шороха.

Там, на лестнице, ведущей в подвал.

«Если это Бессмертный Монах — то прямо сейчас и проверим, насколько он бессмертный!» — зловеще усмехнулся я, передергивая затворы на обоих пистолетах.

Я бодрился через силу. На самом деле я чувствовал себя загнанной в угол крысой. До сих пор никто так и не смог справиться с Бессмертным Монахом. А он год за годом, век за веком продолжал планомерно истреблять нас.

Нас, вампиров.

В пыльном проеме мелькнула невысокая угловатая фигура (сполох робкой зелени) — и я расслабился. Если бы я был человеком, я бы вытер пот со лба. И я действительно, спрятав пистолеты, провел по лбу тыльной стороной ладони. Вот только кожа осталась сухой: мертвые не потеют. За двадцать три года я хорошо усвоил эту истину — но привычка все равно осталась.

Ну и черт с ней, с привычкой.

Привлеченный сейфовым скрипом мальчишка испуганно озирался, и я подумал, что минуту назад сам выглядел точно так же. Только он ничего не видел в темноте, а я — видел.

— Кто тут? — испуганно выдавил паренек и на всякий случай вытащил из кармана нож-«выкидушку».

Я рассмеялся.

— Хреновый у тебя ножик, парень. Китайская штамповка. Спрячь лучше, не позорься.

Как и следовало ожидать, парнишка сделал все точь-в-точь наоборот: поспешно выщелкнул лезвие и замахал своим ножиком влево-вправо.

— Не подходи! — взвизгнул он.

— Фильмов насмотрелся, — констатировал я и потянулся к выключателю. — Ну куда ты машешь, я же здесь!

И вышел из темноты во вспыхнувший тусклый круг света от пыльной лампочки, чтобы он мог меня увидеть.

Увидел.

Попятился, выставив нож перед собой.

— Ну, и что дальше? — поинтересовался я.

— Вы… ты чего тут делаешь?

— А ты?

— Это наш подвал!

— Это ты так думаешь, — опроверг я его притязания.

— Вот я сейчас ребят позову… — неуверенно протянул он.

— Ребят — это хорошо, — одобрил я. — А то тебя одного мне, пожалуй, маловато будет. Я сегодня голодный.

Я сказал почти правду. Я действительно проголодался. Но… он — не мой «клиент».

— Чего? Ты — чего?

— Голодный я, говорю, — пояснил я и широко улыбнулся, продемонстрировав ему клыки.