Он бросил на нее высокомерный взгляд:
— Да. Я возвращал первое блюдо несколько раз и не очень доволен феттуччини.
— Понимаю вас, сэр. Официантка передала мне ваши замечания. — Лили протянула ему тарелку с идеально разложенными на ней спагетти. — Свежая порция маринара специально приготовлена для вас, сэр, с пожеланием приятного аппетита от администрации. — Она поставила тарелку на стол очень близко к краю и, отнимая руку, как бы невзначай задела ее — и содержимое оказалось на коленях Джеймса. — О боже! — воскликнула Лили с притворным ужасом. — Простите! — Она схватила салфетку со стола и подняла ложку. — Пожалуйста, позвольте мне вытереть это.
— Прочь от меня! — заорал Джеймс и выругался.
— Примите мои искренние извинения, — вежливо произнесла она.
— Метрдотель!
Джиорджио, добрая душа, сразу оценил ситуацию и немедленно выразил свое беспокойство:
— Несчастный случай, сэр. Вам, конечно, выплатят компенсацию за чистку одежды.
— Это было сделано намеренно! Ее надо уволить!
— Полагаю, вам следует уйти, — с угрожающим спокойствием прозвучал знакомый голос, и Лили увидела, как побледнело лицо Джеймса, когда он понял, кто стоит перед ним.
— Ты!.. — Джеймс пришел в ярость. — Какого черта ты здесь делаешь?
Алессандро выразительно приподнял бровь:
— У вас есть выбор: либо самому, по доброй воле тихо убраться, либо вас выведут отсюда. Одна минута на размышление.
— Ты не имеешь права…
Лицо Алессандро стало жестким, превратившись в ироничную маску.
— Вы мешаете клиентам ресторана, которым я владею. Вы хотите, чтобы я вызвал полицию и вас задержали? Осталось двадцать пять секунд…
Джеймс не шевелился.
Лили непроизвольно затаила дыхание, а секунды стремительно шли на убыль.
Ровно через минуту Алессандро скрутил Джеймса, схватив его за руки, повернул лицом к выходу и выставил за дверь.
Все это произошло в мгновение ока, когда никто еще не успел опомниться, и, повинуясь тихому слову Джиорджио, Лили и Ханна вернулись на кухню.
— Да… — протянула Ханна, и в голосе ее прозвучало благоговение.
Через пять минут двери кухни распахнулись и вошел Алессандро и направился прямо к Лили.
— Ваша смена закончена… на сегодняшний день.
Она с тревогой взглянула на него:
— Нет, еще не закончена.
— Я сказал, закончена! — Он развязал на талии тесемки ее рабочего фартука, затем снял с ее головы колпак. — Пойдем!
— У меня есть работа…
— Я освобождаю тебя от нее.
— Ты меня увольняешь?
— Нет.
— Я соберу свою сумку.
Они вышли из ресторана, и Алессандро указал ей на свой автомобиль:
— Садись в мою машину! Сомневаюсь, что ты сегодня что-нибудь ела, и я тоже голодный.
В этот поздний час на улице было мало машин, и Лили не заметила, куда они едут, пока Алессандро не остановился возле своего дома.
— Зачем ты привез меня сюда?
— Ты хочешь поужинать в многолюдном ресторане?
Нет, ей совсем этого не хотелось.
— Мы приготовим что-нибудь поесть, выпьем по бокалу вина…
— А затем ты отвезешь меня домой.
— Как ты захочешь.
— Хорошо, — просто сказала она.
На его кухне у обоих возникло некое чувство товарищества. Им предстояло вместе приготовить ужин. Лили взяла яйца, сыр, помидоры, пряности и приготовила вкусный омлет, пока Алессандро занимался салатом. Это была простая пища, которую они съели за кухонным столом, заедая ее хрустящим хлебом и запивая белым вином.
Алессандро снял пиджак, галстук, расстегнул верхние пуговицы на рубашке и закатал рукава.
«Он сейчас совсем другой, — задумчиво отметила Лили. — Расслабленный, совсем не похожий на мужчину, который выставил из ресторана зарвавшегося Джеймса около часу назад».
— Я не заметила никаких царапин и синяков, — тихо сказала она, встретив его веселый взгляд.
— Мне больше не нужно пускать в ход кулаки.
— Несомненно, были случаи, когда у тебя не было другого выхода.
— Это старая история.
— Не хочешь рассказать?
Алессандро откинулся на спинку стула:
— У меня был период жизни, которым я вряд ли могу гордиться.
— Ты выживал, — тихо сказала Лили.
— Сомнительными средствами.
— Неужели ты кого-то убил?
— Своими собственными руками — нет.
«Но мои товарищи истекали кровью у меня на глазах, и я ничем не мог им помочь. Скорая помощь приехала слишком поздно, не успев их спасти…»
— Сколько лет тебе было?
— Десять с половиной.
«Значит, он прекрасно запомнил, когда это было, если сказал — с половиной».
— Ты жил с приемными родителями?
— Я был третьим ребенком. Там были другие дети. И в тринадцать лет я решил сам зарабатывать себе на жизнь. Начал скитаться по улицам, спал где придется.
— Сколько тебе было лет, когда тебя взяли к себе Джузеппе и Софи?
— Пятнадцать, почти шестнадцать.
— А как ты жил до этого?
— Любопытствуешь, Лили?
— Просто интересуюсь, — поправила она, встретив его взгляд.
— Я увлекался компьютерами. Я умел их чинить, и вскоре мне начали платить за их ремонт.
— И ты таким образом привлек к себе внимание Джузеппе?
— Да.
Сердце ее сжалось от боли, когда она представила себе, как трудно ему приходилось. То, что он ей рассказал, было лишь верхушкой айсберга. Он ничего не сказал ей о страхе, который, возможно, был его постоянным спутником. О необходимости быть ловким, проворным, об умении жестоко драться, чтобы защитить себя и свое скудное имущество.
