Один год жизни - [174]

— Круто, — резко взбодрился Мартин. — Ты даже не заставляешь меня для начала почистить зубы. Я прям чувствую, что это мой день!

— Так и есть, — довольно улыбнулась я. — Но зубы ты всё равно почистишь. Сразу после завтрака.

— Договорились… Ты уже видела Роланда? — вгрызаясь в круассан, поинтересовался мальчишка.

— Еще нет. А что?

— Значит, он тебе еще ничего не подарил, — улыбнувшись, констатировал мой собеседник. — Так что я опередил бы его, даже если бы преподнес свой презент сегодня, а не вчера. Ты уже его открывала?

— Нет, — улыбнулась я. — Но он лежит у меня в сумочке. Открыть?

— Не нужно. Откроешь после того, как Роланд подарит тебе свой подарок. Хорошо?

— Договорились.

— Я в тебя верю.

— Ты о чем? — непонимающе подняла бровь я.

— Помнишь, я ставил сто долларов на то, что ты не поднимешься на самую высокую горку из-за страха? Так вот, я верю в то, что ты сможешь. Я в тебя верю.

— Что ж, тогда я тоже признаюсь. Я считаю тебя бесстрашным.

— Правда?! — радостно улыбнулся мой подопечный, облизав крошки со своих губ. — Это потому, что, в отличие от тебя, я ничего не боюсь?

— Ну, я бы не сказала, что ты ничего не боишься, — заговорчески произнесла я, приглушив голос. — Кто еще вчера расплачивался с Якобом за утерянную лопатку, чтобы Роланд не узнал о том, что ты снова повлиял на состав садового инвентаря?

— Эй, вообще-то я расплачивался за твои промахи. Кто тебя просил разбрасываться чужими вещами? Ну ладно, — вдруг сдался Мартин. — Ты права. Иногда я боюсь Роланда, но не того, что он на меня накричит, а скорее его неодобрения.

— То-то же.

— Ты ведь знаешь, что я тебя люблю? Так вот…

— Вообще-то я не знала, — довольно заулыбавшись, уперлась руками в бока я.

— Но ведь догадывалась?

— Не-а.

— Ну ла-а-адно… Знай, что я тебя люблю. Так вот, Роланда я люблю чуть-чуть сильнее. Это вполне естественно, ведь он мой брат. Так что не смейте обижать друг друга.

— Никто никого даже не собирался обижать, — скрестив руки на груди, утвердительно кивнула головой я.

— Не сомневаюсь, — улыбнулся мне в ответ мальчик.

— Как и я не сомневаюсь в том, что Вы, молодой человек, пытаетесь заговорить мне зубы, чтобы не чистить свои.

Мартин довольно улыбнулся, словно его план только что успешно раскусили, и быстро вскочил с кровати, не позволив мне шлепнуть его по пятой точке. Пока мальчик чистил зубы, я заправила его кровать, открыла окно для проветривания комнаты и, взяв поднос с грязной посудой, вышла в гостиную. Остановившись на пороге, я замерла с улыбкой на лице, но моё сердце уже успело остановиться. Мартин тихо стоял посреди комнаты в своей бело-голубой пижаме, с полотенцем на плече и неадекватно тер глаза, будто ничего перед собой не видел.

— Мартин? Всё в порядке? — дребезжащим от страха голосом, спросила я.

Мартин никак не отреагировал на мой вопрос. Он его не услышал…

Я всё поняла. Мои руки машинально опустились, поднос полетел вниз и фарфоровая тарелка, в унисон с моим сердцем, разлетелась на тысячи маленьких кусочков. Мартин ослепшим взглядом посмотрел в мою сторону лишь спустя несколько секунд после падения посуды, заторможено отреагировав на звук. Он смотрел вперед, но он меня не видел — я это уже знала.

— Глория? — каким-то скрипучим, неестественным голосом позвал меня мальчик, буквально разорвав мою душу в клочья.

— Мартин… Мартин, — задыхаясь от щемящей боли где-то в легких, я окликнула мальчика, который всё еще не мог меня найти. Он стоял на месте и ошарашенно смотрел по сторонам округленными глазами. Я подбежала к нему и, встав на колени напротив него, прижала его тонкое детское тело к своему, похолодевшему от ужаса перед тем, что сейчас должно произойти.

— Всё будет хорошо, — соврала я. — Ты меня слышишь? Всё будет хорошо. — Продолжала врать я. Мартина вдруг словно подкосило. Он обомлел и начал клониться к полу. Я аккуратно помогла ему улечься к себе на колени, обняв его за плечи.

— Глория? Почему я тебя не вижу? — заплетающимся языком спросил мой подопечный, отчего моё горло сжали тиски отчаянной боли и к глазам подступили слезы.

— Всё хорошо, Мартин. Я с тобой, слышишь? — покачивая его, словно младенца, дрожащим от отчаяния голоса, прошептала я.

— Ммм… — простонал мальчик, явно хотевший подать знак, что всё еще слышит меня.

— Мы поедем в Диснейленд. Ты, я и Роланд. И ты скатишься с самой высокой горки и меня заставишь скатиться… Мы ведь договаривались, помнишь?

— Глория…

— Да.

— Глория, — снова позвал меня мой подопечный, еле ворочая языком. — Почему я ничего не вижу? Почему я тебя не вижу?

— Мартин, всё будет хорошо, — вдруг заскрипела зубами я, почувствовав что-то горячее у себя на щеках.

— Всё будет хорошо, — испуганно пролепетал мальчик, лежащий у меня на коленях.

— Всё будет хорошо, — уже вовсю рыдая, эхом отозвалась я.

— Не бойся, — внезапно попросил меня Мартин, и мы вдруг словно поменялись местами. — Ты ведь сама с утра говорила, что я бесстрашный. Всё будет хорошо. Пообещай мне, что не будешь плакать.

— Я не буду плакать… Я не буду плакать, — еще больше начиная рыдать, давала несбыточные обещания своему подопечному я, прижавшись губами к его холодному лбу.