Один день тьмы - [67]

— Кем ты был, как тебя зовут и кто такая Нина? — спросила я. Имя «Нина» я в последнее время слышала почти физически. Оно словно бы висело между нами в напряженном густом воздухе.

Я сказала почти наугад, но Ловчий болезненно дернулся и отвернулся.

— Пойдем. У нас мало времени, — произнес он холодно.

Но меня уже было не обмануть, я знала, что с этим именем у него связано что‑то важное… и еще… мне ужасно хотелось узнать его собственное имя. Он отчего‑то упорно не называл его. Возможно, не помнил.

Мы вышли из дома, где пробыли все это время (даже не знаю, сколь длительно оно было), и молча направились к вокзалу. У меня на языке так и вертелся еще один, последний, вопрос. И наконец, я задала его.

— Ты знаешь, что Артур жив?

Сама я поняла это почти сразу. Когда‑то наши сердца были связаны одной ниточкой. Сердце Артура и мое. Затем, поверив в его гибель, я сочла эту связь оборванной и сама отсекла ее от себя. Но теперь, после новой встречи, сердце болело и тянуло. Что это еще, как не натяжение той самой ниточки? Я чувствовала, что Артур выжил, но наша любовь смертельно заболела. Нить вот‑вот может порваться и тогда… Ромео и Джульетты из нас не получилось. Как говорится, не судьба.

Ну что же, нужно идти дальше.

— Да, знаю. Его забрали слуги его создателя, — сказал Ловчий, когда я уже перестала ждать ответа.

Королева не теряла времени даром. Ее войска были собраны. Вся Москва была взята в невидимое пока что кольцо, готовое сжаться по мановению ее руки.

«Это твой час, — шептала мне тьма, соблазняя силой и властью. — Он будет твой. Артур будет лежать у твоих ног. Он отвернется от своих и поклонится тебе! Ты можешь заставить его сделать это».

Теперь я лучше понимала то, что должно произойти. Все это — очередная игрушка тьмы, и мы — и я, и Королева — пешки в ее руках. Мы обе нужны ей для розыгрыша готовящейся партии, а потом она столкнет нас с доски. Или оставит. Все зависит от того, как пойдет дело. А еще мне было жаль Королеву. Долгое время она оставалась единственной фавориткой, и вот — только поглядите — выскочка, девчонка, инициированная буквально вчера.

В лагере диких на меня смотрели настороженно. Меня боялись, и я оставалась для них чужой, после ссоры с Королевой и моего ухода ситуация еще усугубилась. Королева вышла ко мне лишь однажды. В сторону Ловчего она даже не посмотрела, но я почувствовала ее ненависть и досаду. Я умудрилась отнять у нее не одну, а сразу две любви. Не многовато ли для сопливой девчонки?…

— Завтра ночью у людей будет праздник. Это подходящее время для начала нашего выступления, — объявила Королева. — Мы, — она едва взглянула на меня, — отправимся к ТЕМ и разгромим их Дом. Они не должны увидеть рассвет.

Я кивнула. Задание было вполне понятно.

Сегодня Королева снова была в белом. В белом и алом. Она по‑своему готовилась к битве, хотя, по‑моему, с успехом могла бы выступать в театре.

— Нас проведут по подземным коммуникациям, — продолжила она. — Твоя цель — нейтрализовать их ментальный удар. Мы должны ворваться в Дом и уничтожить тех, кто сидит там. Если встретишь своего мальчишку, убей.

— Я уже пыталась сделать это, — мне доставляло удовольствие слышать собственный голос, полный покоя и безразличия. Сколь мало времени ни оставалось, у меня еще была возможность выбора. И вовсе не обязательно, что я сыграю именно так, как хочет госпожа тьма. Королева была ее фавориткой слишком долго, чтобы оставаться свободной, в то время как я смогла убить часть себя и теперь летела, как отпущенный на волю воздушный шарик. Я была тем числом «икс», что проставляется в задачке на месте неизвестной величины, только вычислить меня вовсе не просто.

Артур, ход № 10

Он чувствовал, что не должен покидать Москву в это время, но ничего не мог с собой поделать: один раз он уже не успел. Он оставил мать совсем одну, думая, что никогда не поздно вернуться за ней и… опоздал, опоздал на целых семнадцать лет. Сейчас или никогда.

Артур гнал машину на пределе скорости. На одном из поворотов «Субару» повело, и он едва уклонился от встречного столкновения с огромной фурой. Раздумывать было некогда. Педаль до отказа — и только вперед. Нужно еще вернуться в Москву. До того, как произойдет нечто непоправимое.

Примерно на середине дороги сзади послышался рев милицейской сирены. Ему что‑то кричали в громкоговоритель, однако он не стал слушать. Уже почти на подъездах к нужному месту дорога оказалась заблокирована несколькими грузовиками и автомобилями. Выявить слабое звено в этой цепи оказалось делом секунды. Артур направил машину так, чтобы не причинить вред людям, и, ударив по касательной в крыло чьей‑то «Лады», вытолкнул ее в кювет и пронесся дальше. Весь перед его собственной машины был основательно разбит. Артуру стало жалко храбрую красную машину, однако ничего не поделаешь. Вырвавшись из окружения, он оставил ее на обочине и продолжил путь бегом. Теперь севшие на хвост гаишники окончательно потеряли его.

Он добрался до небольшого Подмосковного санатория уже в сумерках и долго смотрел на желтевшие приветливыми огнями окна, стоя среди голых деревьев у входа в главный корпус. Его мать была за этими стенами. Он не видел ее целых семнадцать лет. Сейчас, когда оставалось сделать один‑единственный шаг, Артуру стало страшно. Он не боялся тогда, когда бросился защищать Полину и вступил в сражение с легендарным Мечом патриарха. Он не боялся, бросая вызов старейшине и всему Московскому Дому. Он боялся сейчас, стоя за шаг до встречи с собственным прошлым. Нелегко открыть ту дверь, что уже закрылась за спиной.