Один день по Солженицыну - [4]

разведки, 296 изменниками и 61 дезертирами. Таким образом, число лиц, преданных

суду, составило чуть более 3 процентов».

Данные этого автора согласуются с официальной статистикой (кому интересно, ГУГЛ в помощь).

С июля 1941 по декабрь 1942 выход из окружения наших подразделений, а

равно, побеги из плена, не были чем-то особенным. Со стороны разведки Германии

это обстоятельство активно использовалось для засылки шпионов и диверсантов.

Как указано в названной книге Л. Иванова, только за 1943 год немецкими

5

спецслужбами было подготовлено свыше 5000 шпионов и диверсантов. О чём

нашей разведке и контрразведке было известно и принимались специальные меры

по проверке всех указанных лиц. Соответственно, размышления о том, что вот было

бы их пятеро, то поверили, а двоим нет, высосаны из пальца. Если бы всех окружен-цев отправляли в лагеря, то уже в сентябре 1941 года было некому воевать. По быв-шим пленным история тяжелее, поскольку проверить было труднее. Но и этих пого-ловно в лагеря не загоняли. Характерный пример, побег из плена летчика М.П. Де-вятаева с группой советских военнопленных из 10 человек 8 февраля 1945 года. Да

их поместили для проверки в фильтрационный лагерь, который располагался в быв-шем немецком лагере «Заксенхауз», т.е. недалеко от места боевых действий. Но уже

в конце марта 1945 года, после проверки и лечения, семеро из этой группы были

направлены в действующую армию (источник: https://ru.wikipedia.org/wiki/Девя-таев,_Михаил_Петрович). То есть те, по кому хватило материалов для проверки, сразу после лечения ушли на фронт. А ведь ситуация в марте 1945 и феврале 1942

года была разная. В 1942 году, как и в 1941, людей по-прежнему катастрофически не

хватало. Тот же Северо-Западный фронт тогда из-за нехватки личного состава, не

смог завершить Демянскую наступательную операцию (источник: https://ru.wikipedia.org/wiki/Северо-Западный_фронт_(Великая_Отечествен-ная_война). Маловероятно, что без весомых причин так бы разбрасывались людьми.

Кроме того, как вещает Солженицын, армия, в которой служил Шухов, была раз-громлена и он плутал без еды и патронов. Только вот никаких разгромов в феврале

1942 года Северо-Западного фронта не было, велось наступление. Был разгром 2-ой

ударной армии (когда в плен нацистам добровольно сдался генерал Власов, «хороший» человек по Солженицыну), но это было в июне 1942 года и на Волховском

фронте. Впрочем, уже понятно, что изучать историю при помощи произведений

Солженицына, все равно, что изучать Столетнюю войну прочтением Гарри Поттера.

Итак, история попадания Шухова в лагерь звучит весьма сомнительно. Ибо

как говаривал капитан Г. Жеглов: «Запомни, Шарапов: наказаний без вины не бывает» (х/ф «Место встречи изменить нельзя»). Темнит что-то Шухов (или Солженицын). Но продолжим. Допустим, что всё было, как написано у Солженицына – Шухов доблестно бился с нацистами до последнего патрона, в рукопашной голыми ру-ками убил семерых, но оставшиеся двадцать его скрутили. Опять же, Шухов героически сбежал из плена, убив попутно еще -цать фрицев, но злобные сотрудники

НКВД заставили его оговорить себя (ну не нужен им героический боец, а галочка по

арестованным-расстрелянным нужна) и отправили его в лагерь. Может же быть?

Вон у известного французского «исторического» писателя А. Дюма, моряка Дантеса

тоже без вины на пожизненное определили («Граф Монте-Криста»). А раз уж в ци-вилизованной Европе такой беспредел, то за Советскую власть и говорить не прихо-дится (это стёб). Тогда посмотрим, как ведёт себя «достойный человек» Шухов в лагере.

Итак, на дворе январь 1951 года. Место действия – где-то в очень холодном

районе, некий особый лагерь ГУЛАГа для политзаключенных. Мы узнаём, что Шухов никогда не просыпал подъёма, всегда вставал по нему. Наверное, армейская или

крестьянская привычка? А нет, он оказывается сразу шел «подрабатывать»: « шить

кому-нибудь из старой подкладки чехол на рукавички; богатому бригаднику по-

дать сухие валенки прямо на койку, чтоб ему босиком не топтаться вкруг кучи,

6

не выбирать; или пробежать по каптёркам, где кому надо УСЛУЖИТЬ, подме-

сти или поднести что-нибудь; или идти в столовую собирать миски со столов

и сносить их горками в посудомойку – тоже накормят, но там охотников

много, отбою нет…». Может он был альтруистом и помогал своим товарищам по

несчастью, ну как другой второстепенный персонаж рассказа, баптист Алёша? И

вновь не угадали: « Шухову сейчас работа такая: вклинился он за столом, двух

доходяг согнал, одного работягу по-хорошему попросил…». Он всё делает с целью

получить выгоду – где докурить бычок позволят, где немного жратвы подкинут, либо на более легкую работу направят. Взять хотя бы описание его обращения к

охраннику Татарину: « За что, гражданин начальник? – придавая своему голосу

больше жалости, чем испытывал, спросил Шухов». Лицедействует, пресмыка-ется перед «сильными мера сего». Тем, кто ниже по статусу, он не то, чтобы помочь, но готов топтать их (сцена на обеде в столовой, а затем и на ужине, когда он схва-тился за чужой поднос, оценил, что конкурент слабее его и ударил). «Хороший» человек этот Шухов, «закон курятника» знает и исполняет: «Насри на нижнего и