Одевая эпоху - [71]

Поль Пуаре за работой, 1926

В модных домах уже не хотят изобретать и придумывать то, чего еще не было, а просто варьируют успешные модели прошлого сезона, и мода перестает двигаться вперед, а значит, становится чахлой, худосочной, нежизнеспособной.

Теперь женщины напоминают стайку пансионерок в форменных платьицах или сиротский приют на прогулке. Меня это шокирует, особенно в Америке, где женщина богата и, по ее собственному утверждению, независима. Более того, после войны именно американки занимают первое место в мире по роскоши и элегантности, потому что Франция обеднела. В Америке женщины красивые, здоровые, цветущие, уравновешенные, со спортивными фигурами. Сколько меня ни спрашивали, что я думаю об американках, я всякий раз отвечал, что это самые привлекательные женщины в мире, в них воплотился наиболее естественный и совершенный тип женственности, близкий к идеалу древних греков. Им не хватает только одного – индивидуальности.

Платье от Поля Пуаре. Фото Скалони, ок. 1927 года

В другой раз я говорил:

– Вы приветствуете меня, потому что я новатор, я всегда был в авангарде современной моды, не боясь прослыть чудаком. Но когда новатор задумывает новинку, ему необходимо сразу же претворить ее в жизнь. Это чудо созидания, как если бы на дереве одновременно распустились цветы и созрели плоды. Нельзя запретить творцу плодоносить, он скорее согласится умереть. Новатору не всегда воздают должное, потому что новинка созревает медленно или, точнее, люди принимают ее не сразу, им нужно время на размышление. Даже такая передовая страна, как Америка, отличается крайним консерватизмом. Если вы хотите внедрить здесь какую-нибудь новинку, на это уйдет несколько лет, а когда наконец ее примут, она уже перестанет быть новинкой.

Платья от Поля Пуаре, 1924

Когда я сегодня объявляю, что эра коротких юбок закончилась и на смену им придут длинные юбки и юбки-брюки, возникает атмосфера тревоги и беспокойства. Скептики улыбаются. Кто-то говорит, что я сошел с ума. Женщины клянутся, что никогда больше не наденут длинную юбку, и устраивают митинги протеста. Это столь же логично, как поведение джентльмена, который упорно не желает покупать соломенную шляпу в июне и решается на это только в сентябре, когда уже пора убирать ее в шкаф. Такой человек всю жизнь будет отставать от моды. Но я привык к такому настроению и знаю, что в вас говорит дух противоречия.

Когда юбки были длинными, мне стоило огромного труда укоротить их, а сегодня, особенно в Америке, юбки стали даже короче, чем мы представляли себе в самых радужных мечтах. Сначала вы отвергали их, а потом бросились в другую крайность. Могу сказать заранее, все ваши протесты ни к чему не приведут. Вы будете носить удлиненные юбки, пока они не превратятся в юбки-брюки. Сколько бы вы ни оттягивали момент капитуляции, рано или поздно он наступит. Это не прихоть модельера, это естественный ход вещей. Мое предсказание сбудется с такой же неизбежностью, как пророчество Леверье[352], вычислившего орбиту и положение планеты Нептун задолго до того, как ее увидели в телескоп.

Когда в 1903 году я упразднил нижние юбки, ко мне пришла делегация от фабрикантов шелковых тканей. Эти люди доказывали, что я нанес ущерб их индустрии и вдобавок снижаю им прибыли, введя моду на узкие юбки. Они возлагали всю ответственность за это решение на меня, хотя я был простым исполнителем вашей воли, которую угадал прежде всех.

Я мог бы и не разрушать лестную для меня иллюзию, будто я приказываю, а вам остается лишь повиноваться, но это было бы нечестно с моей стороны. Правда в том, что я заранее удовлетворяю ваши невысказанные желания.

Ансамбль от Поля Пуаре, 1925

Есть признаки, позволяющие определить, что та или иная мода скоро пройдет. Но лишь очень немногие люди способны уловить их. Однажды я объявил, что на шляпах отныне не будет никаких украшений. В тот день я заметил, до какой степени они перегружены: на каждой шляпе был целый ворох листьев, цветов, перьев и лент. А в любой моде излишество – это предвестие скорого конца. Назавтра ко мне пришла делегация фабрикантов, производящих искусственные цветы, листья, перья и ленты: подобно гражданам Кале[353], они молили о милосердии – призывали вернуть на шляпы украшения. Но разве можно сопротивляться тому, чего хочет женщина? Шляпы тогда остались без украшений и пребывают такими до сих пор, а я могу лишь выразить бессильное сожаление по этому поводу.

Поль Пуаре на примерке, 1920

Когда я объявил об упразднении корсета, было то же самое. Делегаты от всех профсоюзов, которые должно было затронуть это нововведение, говорили, что я оставляю без куска хлеба целую армию работниц. Пришлось объяснять, что в мировой истории силуэт женщины и форма корсета постоянно менялись и будут меняться впредь, поэтому надо быть готовыми к любым неожиданностям.

А когда я объявил парикмахерам, что эпоха накладок закончилась и отныне волосы у женщин будут короткими, они приняли меня за Антихриста. Они не понимали, какую выгоду им сулит эта новая мода. Ведь приводить в порядок прическу из коротких волос гораздо труднее, чем из длинных. Тут не отделаешься «перманентом», приходится часто и регулярно заходить к парикмахеру, и эта профессия сейчас переживает небывалый бум.