Одесские катакомбы - [7]

Очень тяжело было в условиях подполья обеспечивать регулярный выход газеты, печатание листовок. Надо было иметь недюжинные организаторские способности и партийное чутье, чтобы преодолеть встречающиеся на каждом шагу трудности и преграды, найти верных людей, способных отдать жизнь за дело партии и народа.

Лаврентий Картвелишвили обладал всеми этими качествами и особенно уменьем найти нужных людей. Он не жалел времени и сил для их воспитания, причем делалось это незаметно для самого работника. Не только условия конспирации, но и личная скромность Лаврентия, стремление остаться незамеченным приводили к тому, что работник даже не знал, кто его привлек для выполнения важного задания, кто оказал ему поддержку в трудную минуту.

Участник подполья Леонид Бураков, работавший наборщиком в катакомбах, рассказал об одном характерном для Лаврентия случае. Один из наборщиков после 2–3 недель работы в типографии стал говорить товарищам, что он больше не может работать в катакомбах. Об этом стало известно Лаврентию. Он поручил Буракову и еще одному подпольщику ближе сойтись с наборщиком, вызвать его на откровенную беседу, выяснить, на что он собственно жалуется. Одновременно Картвелишвили поручил заведующему типографией Венгржиновскому ввести такой распорядок, чтобы после суточного пребывания в подземной типографии рабочие не менее суток находились на поверхности земли, отдыхали и пополняли свои силы. Вскоре после этого Лаврентий как бы случайно встретился и заговорил с заколебавшимся работником, рассказал ему об успехах советских войск, о том, что Одесса вскоре вновь станет советским городом. Задушевная беседа оставила глубокий след в душе рабочего. Он не только остался в подземной типографии вплоть до изгнания англо-французских интервентов из Одессы, но и продолжал работать в ней в период захвата Одессы деникинцами. Все работники подпольной типографии знали, что в лице Лаврентия Картвелишвили они имеют друга и товарища.

…Это произошло за две недели до бегства иностранных интервентов из Одессы. Гелена Гжелякова пришла в подземное помещение (в 50-ти шагах от типографии).

Где обычно работали члены редколлегии газеты «Коммунист», выходившей на французском языке. На столе она увидела лист бумаги, сложенный вчетверо. У подпольщиков действовало строжайшее правило, никогда никем не нарушаемое: перед уходом из помещения тщательно проверить, чтобы не оставалось на виду никаких бумаг, газет, типографских оттисков.

Развернув лист, Гжелякова прочла:

«Для одесского областнома.

Восемь дней искал я связи с областкомом. Пароль, полученный в Севастополе, оказался недействующим. Через день транспорт, на котором я служу, уйдет из Одессы, важное поручение не будет выполнено. Тогда решил пойти на авантюру. Встретил около электростанции парнишку. Лицо открытое, приветливое. Разговорился с ним, потом говорю: «Хотел бы ты сделать для своего города очень полезное дело?» Ответ, которого я и ожидал. Тогда сказал ему: «Я — большевик. Если ты знаешь кого-нибудь из тех, кто сочувствует большевикам, передай следующее». И рассказал ему о полученном задании. Не знаю, дойдет ли переданное мною по назначению, но я так поступил, другого выхода не было. Я ведь ничем не рисковал, кроме своей жизни».

Далее другим почерком было написано: «Матрос из Севастополя, назвавшийся Чирковым, прибыл на транспорте «Святой Николай» и не смог передать для областкома следующее: «Адмирал Амет, командующий французской военной эскадрой, издал секретный приказ: в случае оставления черноморских портов все, что нельзя будет погрузить на французские пароходы и вывезти, подлежит уничтожению, чтобы не попало в руки большевиков. Принимайте должные меры, известите об этом своих людей в порту, на пароходах».

Достоверность сообщения не вызвала сомнений у руководителей большевистского подполья. Областной комитет располагал и другими материалами, подтверждающими грабительские намерения интервентов. Но серьезно встревожило появление посторонних лиц в подпольной типографии. Кому стало известно ее местонахождение? Кто доставил в катакомбы записку? Что следует предпринять?

Все эти вопросы обсуждались на заседании областного комитета. Возник вопрос о необходимости перемещения типографии в другое место. Но вскоре все выяснилось. Паренек, встреченный матросом Чирковым, никакого отношения к подпольщикам не имел. Он поделился своей тайной со знакомыми мальчиками. Среди них был Вася Кравцов — сын наборщика Исидора Кравцова, работавшего в подпольной типографии. Отец никогда не говорил сыну о своей работе в катакомбах. Вася Кравцов и четыре его товарища были большими любителями путешествий по катакомбам. Однажды они случайно набрели на типографию подпольщиков. Они поклялись друг другу, что никогда и никому не расскажут о своем открытии. А теперь Вася взял записку Чиркова, записал на этом же листке то, что сообщил матрос устно, и отнес в катакомбы…

Позже стало известно, что о подпольной типографии знали многие жители Куяльника. Но никто из них не польстился на крупное вознаграждение, обещанное командованием интервентов за обнаружение типографии.