Одесситки - [40]
— Граждане, не высовывайте свои мозги. Эй ты, умная в очках, посмотрим, что ты всунешь обратно!
Дорка с Надькой быстро отпрянули от окна, невольно слушая двух собеседниц, одна из них стояла на передней площадке, другая на задней. Не обращая никакого внимания на переполненный вагон, они гортанными голосами Привозных торговок, перебивая друг друга, радостно орали на весь трамвай: «Пошла килька, и анчоус с сарделькой, прямо косяки, идут, как немцы сдачи Ковалевского. Везде и в Лютсдорфе, и на Фонтане, что делается. Страсть сколько рыбы...»
«Неужели правда? — подумала Дорка, — Молодец Надька, что мешки заставила взять».
— Смотрите, смотрите!
Все повернулись к окнам. Солнце с запада освещало открывшееся людям море, оно серебрилось небывалым цветом, тяжелые волны несли к берегу рыбу, она выпрыгивала из воды. Сверкала на мгновение и опять сливалась всплошную серебристую массу. Трамвай остановился, все выскочили и побежали к берегу. Он весь был усыпан мелкой тюлькой. Люди сначала набирали ее, потом выбрасывали, заходили подальше и набирали покрупнее, живую, скользкую... Падали, теряли; как полоумные, сбрасывали с себя одежду; мастерили тару под улов. Не стесняясь, женщины снимали трико, затягивали в них резинки и, набив рыбкой, забрасывали их на плечи. Мужчины, обезумев от счастья, связывали кальсоны и рубахи. Дорка боялась за Вовчика, чтоб его не затоптала эта озверевшая толпа. Надька была уже по грудь в воде, махнула прихваченным из дома мешком, и аппетитная сарделька сама утрамбовывалась в нем, вода сливалась в небольшие дырочки. Дорка ждала подругу на берегу, загребала кильку ногами и придерживала сумки, чтобы не украли. Вовчик аж дрожал от возбуждения. И икал. Через час всё, что можно было затарить, они забили рыбой.
— Баба Катя нас простит, как увидит эту красоту, она умница. А ты бы, Дорка, штаны сняла, как эта баба?
— Я в трусах хожу!
— Твое счастье, а то бы я с тебя их сняла. Тары бы могло не хватить.
— Ты лучше это сначала допри.
На остановке стояла раздетая здоровая тётка с девочкой лет двенадцати в одних трусиках. Ей было стыдно, и она плакала. Надька с Доркой весело подмигнули ребёнку: «Сарафанчик твой отстирается, зато смотри, сколько в него и мамино платье набили». В переполненный вагон еле влезли, под ногами на полу валялось много мятой рыбы, запах ее никто не ощущал. Доехали быстро, теперь поскорее перейти железнодорожные пути Пересыпские, а на спуске пересесть в другой трамвай.
— Эй, извозчик, не гони! — подшучивала Надька, когда Дорка оказывалась впереди. — Лучше помоги.
Трамвая они так и не дождались. Шли пешком, часто останавливались передохнуть. Рук от тяжести не чувствовали. У ворот, как всегда, сидели старухи.
— А ну, бабки, тащите миски, угощайтесь рыбкой, — скомандовала Надька. Старух, как ветром, сдуло. Мужчины побросали домино, весь дом гудел, не веря своим глазам, когда Дорка вывалила на стол целый мешок. Вовчик захлёбывался от счастья, он был в центре внимания и уже, наверное, в десятый раз рассказывал о чуде, свидетелем которого был.
Вдруг всё взрослое население похватано вёдра, мешки, корзины и двинулось кто куда, к морю. Одни на Пересыпь, другие на Ланжерон. Поздно. Туда уже нёсся весь город. В Доркиной квартире все дружно, не произнеся ни слова, чистили, жарили и варили сардельку. Ели и опять чистили, и опять ели.
— Завтра сутра бежим за солью, — прервала тишину Надька. — Рыбу засолим и повялим.
— Девки, завтра соли не будет, — обреченно произнесла баба Катя, — она сегодня нужна. Давайте корыто, у кого сколько есть. Не хватит — с уксусом стушим. Да и так съедим.
Ночью бабе Кате стало плохо. «Ой, девочки, обожралась я, дура старая». Ее рвало, боли усилились, она еле дышала, бредила, приходя в себя, просила Бога забрать её поскорей, не мучить её девочек, внучка. Просила прошения у всех, потом затихала. Дорка с Надей не прилегли ни на минуту. Утром Дорка побежала в поликлинику, вызвана врача на дом. А Надя понеслась за солью. Как и предсказала баба Катя, соль исчезла из Одессы мгновенно. На базаре за неё ломили несусветную цену.
Одесситы наелись тюльки, казалось, на всю жизнь. Смотреть на неё никто не мог, но проходило несколько часов и обещания не есть до конца жизни, забывалось. Опять жарили, парили, варили. В городе только и говорили о рыбе, откуда столько? Версий выдвигалось множество.
На Соборной площади, где от собора ничего не осталось после 30-го года, кроме названия, после войны собирались бывшие солдаты, в большинстве инвалиды, играли в шахматы, домино, спорили о футболе, шепотом рассказывали житейские анекдоты, только своим проверенным корешам доверяли что-нибудь запретное. Если появлялся чужак, стоящий на шухере «поднимал громкий концерт». Все разом умолкали, выдерживали паузу. Лишь споры о рыбе продолжались. Ссылались на какие-то точные «сведения оттуда» с многозначащими закатываниями глаз к небу. И разносились они по городу быстрее морского ветра. Не было, наверное, ни одного двора, завода, парохода, самого захудалого куреня, где бы не обсуждали эти «сведения оттуда».
— Цэ у турок якась бомба американська взорвалась — та мабуть, рыба пишла до нас! — весть с Фонтана быстро доходила с Дофиновки и Белгород-Днестровского.
«Одесситки», «Лестница грез» и, наконец, предлагаемая читателю новая книга Ольги Приходченко «Смытые волной» представляют собой увлекательную сагу о жизни замечательного города, рассказанную на примере судьбы нескольких одесских семей, о которых автор – уроженка Одессы – знает не понаслышке.
Героини «Лестницы грез» знакомы читателям по первой книге Ольги Приходченко «Одесситки», рассказывающей о трудной судьбе женщин, переживших войну и послевоенное время. Проходят годы, подрастают дети… О том, как складывается их жизнь в Одессе, этом удивительном и по-своему уникальном городе, ярко повествует новая книга автора.
Эта книга – плод совместного творчества супружеской пары, известного спортивного журналиста Михаила Шлаена и Ольги Приходченко, автора знакомой читателю трилогии об Одессе («Одесситки», «Лестница грез», «Смытые волной»). Меняющиеся жизнь и быт Москвы, начиная с середины прошлого века и до наших дней, чередуются на ее страницах с воспоминаниями о ярких спортивных событиях – велогонках в тяжелейших условиях, состязаниях волейболистов и боксеров, Олимпиадах в Сеуле, Пекине, Лондоне и Сочи, турне нашего ледового театра по Америке и проч. – и встречах с самыми разными людьми.Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Подробная и вместе с тем увлекательная книга посвящена знаменитому кардиналу Ришелье, религиозному и политическому деятелю, фактическому главе Франции в период правления короля Людовика XIII. Наделенный железной волей и холодным острым умом, Ришелье сначала завоевал доверие королевы-матери Марии Медичи, затем в 1622 году стал кардиналом, а к 1624 году — первым министром короля Людовика XIII. Все свои усилия он направил на воспитание единой французской нации и на стяжание власти и богатства для себя самого. Энтони Леви — ведущий специалист в области французской литературы и культуры и редактор авторитетного двухтомного издания «Guide to French Literature», а также множества научных книг и статей.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.