Одержимые - [11]

Мужчина тщетно дергался, пытаясь оторваться от спинки, и не мог. С каждой секундой им овладевал первобытный страх только лишь оттого, что он упустит такую маленькую красавицу, такую крохотную прелесть с серьезными серыми глазками, блестящими волосами, звонким голосом и молочной, нежной кожей, как у младенцев… которую так хочется гладить и покусывать, подчинять себя, с каждым прикосновением увеличивая напор… Ни о чем другом думать не получалось, и поэтому ничто не пугало в большей степени, чем вариант лишиться всего того, что успел представить и вот-вот собирался осуществить.

Не надо, – раздался голос в голове. – Сиди смирно.

Мужчина понял – это голос Врага. Слишком сильный, властный и уверенный тон. Мужчина прекратил попытки встать. Голос не оставлял сомнений в том, что пока девочка не уйдет с детской площадки и не доберется до дома, мужчина не сможет двинуться и на сантиметр.

– Кто ты? – ничего, кроме ярости в вопросе мужчины не было и не могло быть. Глазами он продолжал следить за девочкой, стараясь запомнить ее, чтобы найти потом, может быть, потом, если не получится сегодня, но удастся обмануть врага… Да, он обязательно выследит ее после. Обязательно.

– Неважно.

– Отпусти меня.

– Отпустить? – удивился голос; мужчина скосил глаза на свое плечо и увидел на нем черную матовую кисть, когтистую, с завихрениями, словно ее сдувал ветерок. – Чтобы ты изнасиловал невинную девочку?

Что ж, если оно обо всем знает…

– Именно. Да. мне это необходимо, как простому человеку – вода.

– Ты слишком многое о себе мнишь. Ты мог бы прожить без этого, если бы захотел.

– Нет. Не смог бы. Я пробовал…

– Это ты себе внушил, – заверил голос без сомнения, – что не смог бы. Ты просто не захотел. Тебе самому это нравится.

– Что, теперь меня обвинять будешь? Что ты вообще такое?

– Ангел-хранитель.

– Не слишком похож. Ее?

– Да уж точно не твой. Тебе к ней не подобраться. Даже не думай, даже не мечтай. Я с нею всегда и не позволю тебе…

– Но другие же как-то позволяли, – перебил его мужчина, замечая, что на улице безжалостно, неумолимо темнеет, и что он потерял девочку из виду.

– Значит, были слабее.

– А ты почему сильнее?

– Потому что девочка непростая.

Все это начинало дико раздражать. Мужчина был почти у цели, уже грезил о том, как сорвет с девчонки последнюю тряпку и прижмется носом к нежной бархатной коже, оставит на ней следы себя – синяки и гематомы, а возможно и шрамы, если она будет сильно сопротивляться… Счастье было так близко, что стало тесно в одежде, но тут он, в шаге от цели, оказался пригвожден к скамье лапами какого-то демона-хранителя… Бред!

– Что ты привязался ко мне! – почти крикнул мужчина, яро бросая свое тело вперед. – Пусти же меня к ней! Я не вижу ее! Где она?! – он не помнил себя от злости и все так же не мог сдвинуться с места. Внизу живота происходило что-то крайне нехорошее и болезненное.

– Угомонись, психопат. Пока она не закроет за собой дверь квартиры, тебе не подняться. Я позабочусь об этом.

– Хорошо, – попытался смириться мужчина и положил дрожащие, красивые руки с длинными пальцами на колени. – Я. Сейчас. Возьму себя в руки. Всякое бывало. Будем считать, мне просто не удалось обвести ее вокруг пальца. – Он усмехнулся. – Так и было. Я облажался. Да. Я сам виноват. Она ускользнула.

– Не рыпайся, чудовище.

– А тебе все равно на то, что, удержав меня сейчас, ты не в силах удержать меня в другой раз?

– К ней ты не подберешься.

– А не к ней?

Голос молчал.

– Что, здесь оканчивается твоя юрисдикция?

– Я могу только надеяться, что ангелы-хранители этих девочек окажутся сильнее твоего. Помочь им я никак не смогу.

– Останавливая зло сейчас, ты всего лишь переводишь стрелки. Через время это зло выльется на кого-то другого, но в удвоенной порции. Оно вырастет, и от него пострадают хуже, чем от того, что могло бы случиться сейчас, – мужчина старался заговорить зубы тому, кто нарушил его план, объяснить, выпросить, вымолить, что угодно.

– Я ее хранитель, и это мой долг.

– Но я мог бы сделать все аккуратно… – почти плакал мужчина. – Мог бы даже без синяков… даже без крови… – скулил он. – Я мог бы уговорить ее никому об этом не рассказывать… может быть, она бы сама согласилась… я мог бы сделать так, чтобы ей понравилось… что в этом плохого? Рано или поздно это случится с ней…

– Ты жалок, – только и ответил голос. – Ты принимаешь за счастье совсем другие вещи, нежели надо.

– У каждого свое понятие о счастье.

– Не пытайся переубедить меня. Мне ни за что не понять, как от изнасилования детей можно получать удовольствие.

– Отпусти меня… – одними губами попросил мужчина.

– Не надо, – убедительно произнес голос. – Ни с ней. Ни с кем-то другим. Не надо.

– Я не могу…

– Можешь. Просто не хочешь.

– Я не хочу быть другим…

– Это уже совсем другой вопрос. Но хватит философии. Мне гадко говорить с таким, как ты.

– А прикасаться – не гадко?

– Я не материален. Тебя держит моя сила. А то, что ты видишь мою руку – игра воображения.

– Почему ты не убьешь меня?

– К сожалению, не имею права.

Через пятнадцать минут девочка ушла с площадки вместе с остальными детьми. Мужчина проводил ее жадным взглядом, кусая губы и скрипя зубами. Этого никто так и не заметил. Спустя еще полчаса мужчина понял, что обрел способность двигаться, и что, вероятно, именно в этот же момент дверь квартиры закрылось за тоненькой аквамариновой спинкой, и его цель, его мечта – уничтожены бесповоротно.