Одержимые дьяволом. Мой опыт психиатра рядом с паранормальным - [57]

Как работающий врач и семейный человек после ритуалов я часто испытывал желание сразу же выехать, поскорее добраться домой. Но в этом случае я всегда задерживался, чтобы насладиться отличной едой Кэтрин, в особенности ее вкусными пирогами. Общение и еда помогали нам всем расслабиться после напряженного ритуала. Тогда я мог видеть и светлую сторону Кэтрин, в эти моменты она становилась восприимчивой к шуткам и застольным беседам.

После проведения ритуала Кэтрин, как и многие другие одержимые, в течение какого-то периода времени могла вести почти нормальную жизнь, и этот факт продолжает меня удивлять. Она практически никогда не чувствует себя хорошо, но и не является полностью недееспособной. В удачные дни она даже помогает в церкви прихода. Она не заходит или, по ее словам, «не может» заходить в саму церковь, так как это пока причиняет ей физическую боль.

И сейчас ее экзорцизмы продолжаются, а Кэтрин и Карл по-прежнему считают, что каждый обряд дает облегчение, пусть и кратковременное. Ее близкие сохраняют надежду, что ритуалы в итоге ослабят демоническую хватку настолько, что Кэтрин сможет однажды вернуться в свое нормальное состояние.

Глава 8. Серьезный исследователь

Мои опасения по поводу здоровья отца Жака, к сожалению, оправдались.

В тот год я поехал в отпуск вместе со всей семьей в Вермонт и полторы недели оставался без всякой связи со своим офисом. Когда я решил наконец проверить голосовую почту, то обнаружил два сообщения от отца Жака. В первом он говорил, что неважно себя чувствует и собирается пройти обследование в больнице недалеко от дома. Голос казался усталым, но не безнадежным. У него было респираторное заболевание, которое он, по своей привычке небрежно относиться к здоровью, долго не воспринимал всерьез. Но на этот раз инфекция активизировалась, и у него поднялась температура.

Второе сообщение было более настораживающим. Его голос звучал слабо, и в нем явно слышалось отчаяние. Лечение в больнице не давало эффекта, отец Жак теперь прямо спрашивал моего совета, прося, чтобы я созвонился с ним сразу, как вернусь домой. Мне показалось, что он хочет, чтобы я перевел его в мою университетскую клинику. Это сообщение было оставлено за два дня до нашего возвращения. Я немедленно позвонил в больницу и попытался соединиться с его палатой, но дежурная медсестра ответила мне, что он на искусственной вентиляции и не может говорить.

Я сразу же поехал в больницу. Медсестры сказали лишь, что прогноз отца Жака плохой. Они также сообщили мне, что его родственники подписали официальный отказ от реанимации (DNR, do not resuscitate, «не реанимировать»), который я поставил под сомнение. Я несколько раз говорил отцу Жаку, что, если он хочет, чтобы я имел какое-то право влиять на решения в подобных ситуациях, ему нужно сделать меня своим доверенным лицом в вопросах, касающихся здоровья. Что примечательно, он так и не смог осуществить это пожелание. Я чувствовал себя беспомощным, особенно когда навещал больного в постели и увидел его грустные, но еще живые и любознательные глаза. Казалось, он хотел сказать мне что-то, но уже не мог. У меня было такое же плохое чувство, как тогда, когда я последний раз разговаривал с Джулией.

Мои ощущения меня не обманули. Отец Жак умер двенадцать часов спустя от септического шока.

Иногда мы не осознаем, сколь важен какой-то человек в нашей жизни, пока не потеряем его. Это было то, что я чувствовал в тот момент. Хотя наши жизни были непохожи друг на друга, отец Жак и я стали близкими коллегами, пройдя вместе через такое количество дел, наполненных страданиями людей, в такой странной сфере жизни. Это способствовало укреплению дружеских чувств, и я успел понять это еще до его неожиданной смерти.

Я знаю, он взял меня под свое крыло, и, оглядываясь назад, я вспоминаю, каким счастливым он тогда выглядел от того, что у него появилась возможность поделиться своим огромным опытом, да и мудростью с более молодым коллегой по работе. Думаю, он тоже чувствовал, что я благодарен ему за все то многое, что смог воспринять от него, и он гордился тем, что мог доверять уровню моих знаний. И тогда, когда я обрел наконец эту уверенность, он ушел, и так неожиданно. Я считаю его своим первым и бесстрашным проводником по этому странному миру, где добро и зло переплелись в вечной битве. Спустя все эти годы я так же очень скучаю по нему.

На похоронах отца Жака я познакомился с Лоррейн Уоррен, известной, хотя и довольно противоречивой «исследовательницей паранормального». Вместе со своим мужем Эдом она стала главной героиней серии фильмов «Заклятие», основанной на случаях из их практики. Франшиза этого блокбастера собрала в прокате более одного миллиарда долларов, что свидетельствовало о живом интересе публики во всем мире к этой теме. Перед смертью отец Жак и отец А. обсуждали со мной некоторые из кейсов этой пары, поделившись своими обстоятельными и детальными размышлениями, чего явно недоставало в фильме. Лоррейн оказалась приятной и любезной женщиной. Она знала, насколько мы были близки с отцом Жаком, и отметила, что он «всегда щедро тратил на других свое время». Это перекликалось с тем, что я слышал от многих других людей. Несколько человек признавались мне, что отец Жак был «самым добрым человеком, которого они встречали в жизни». Неплохое наследство.