Одержимые дьяволом. Мой опыт психиатра рядом с паранормальным - [13]

После нашего разговора со Стэном мне позвонил отец Жак. «Я определенно думаю, что здесь угнетение, – сказал он, – но пока он не хочет раскрыть нам истинную причину. Не стоит ли вам встретиться с ним еще пару раз и попробовать понять этого парня лучше?»

Мне нравилась вдумчивость отца Жака.

Что ж, Стэн предпринял долгое и недешевое путешествие, подумал я и согласился провести с ним еще несколько встреч. Как обычно в подобных случаях, я дал понять Стэну, что моя роль – консультант священника, а не врач. Я был психиатром, а Стэн нуждался в духовном понимании, поэтому я постарался объяснить ему, что только отец Жак будет ставить окончательный официальный духовный диагноз.

Смотря на Стэна, я видел блестяще образованного, начитанного человека, много знающего об истории религий. Он даже начинал учить иврит, чтобы лучше разобраться в тонкостях толкований Ветхого Завета, Танаха. Однако во время нашего общения меня не оставляло ощущение, что он все-таки что-то скрывает.

Наконец, уже на пятой встрече он открылся: «Я знаю, вы давно пытаетесь добиться от меня, чтобы я рассказал, откуда могли появиться эти странные симптомы. Простите, я не думал так долго злоупотреблять вашим гостеприимством. Мне нужно кое в чем признаться».

Он задумался. На наших встречах Стэн всегда выглядел серьезным, но доброжелательным. Его неожиданно тревожный тон заставил меня сконцентрировать внимание еще сильнее. Я понимал, что он собирается мне открыть то, что копилось в его душе многие годы.

Единственное, что я мог сказать, – «продолжайте».

Он признался, что в молодости недолгое время исповедовал сатанизм. «Что-то вроде него», – добавил он, оправдываясь. Стэн рассказал, что провел несколько недель, поклоняясь Сатане, и даже «пообещал свою душу» этому персонажу взамен на жизненные блага и ощущения. Это был дурацкий поступок и не более чем временное недоразумение, но сущности, которых он тогда призвал, казалось, услышали его зов и все еще требовали свой должок.

«Я правда не думал, что это имеет значение, – продолжал Стэн. – Мой флирт, как я это называл, длился очень недолго, всего несколько недель. Не более того».

Его жена кивнула головой.

«В те времена я курил много травки, и, хотя прошло уже несколько лет, как я полностью оставил это занятие, возможно, трава влияла на мою оценку ситуации. Вы знаете, доктор Галлахер, что я искренний искатель истины, но думаю, правильнее меня назвать человеком, который всегда жаждет духовных ощущений. Так, пожалуй, будет точнее всего».

Для меня эти слова имели значение. Как один из искателей эпохи нью-эйдж Стэн находился в постоянном поиске некого особого опыта, который удовлетворил бы его духовные желания. Многие обитатели западного мира обращаются к восточным религиям за тем, что они воспринимают как более «прямую» связь с духовной реальностью. Некоторые из них, к сожалению, заигрывают с оккультизмом и даже с поисками дьявола.

В то время я старался глубже исследовать то, как могут быть связаны некоторые факты из личных историй людей с этими странными, угнетающими явлениями.

В ситуации Марии казалось очевидным, что она была наказана – не за приверженность оккультизму, а потому, что из-за своей набожности и добросердечия вызвала гнев демонов. Я уже знал тогда, что случаи демонического угнетения, сопровождающиеся побоями и другим физическим воздействием, можно найти в надежных источниках, относящихся ко всем периодам истории. И такие исторические документы часто описывают, что агрессия, подобная той, что пережила Мария, выпадает на долю действительно святых людей, за их твердую преданность Богу и стойкое отторжение Сатаны и его мира.

Случай Стэна прямо противоположный – он напрямую обратился к дьяволу, что и спровоцировало внешнее угнетение. Он «попался» на неосмотрительной сделке с силами, которым ему нечего было предложить, и, как бы он ни пытался оправдать себя за мимолетную неосторожность, ему пришлось заплатить за все.

У меня нет понимания, есть ли связь между упомянутым Марией брухо и ее ситуацией. Сравнивая ее дело с делом Стэна, некоторые духовные эксперты полностью отказывались от использования слова «угнетение» для описания ее страданий. Они считали более уместным церковный термин «дьявольское нападение на святого». Но я сомневаюсь, что демоны смотрят на формулировки, когда решают испортить кому-то жизнь.

Янки-рационалист, который жил во мне, а также мое медицинское образование не позволяли принимать на веру какие-либо оккультные теории, не подкрепленные комплексом доказательств. Поэтому гипотеза Марии о проклятии колдуна показалась мне слишком простецкой и суеверной. Однако другие случаи, когда проклятия, чары и тому подобные вещи стали слишком часто мелькать в историях пострадавших, заставили меня призадуматься. На собственном опыте я убедился, что оккультный фактор в страданиях и исцелениях людей отнюдь не глупость или бессмыслица, как думает большинство. Я вспоминал о своем брате Джоне, о «белой ведьме» из Франции, избавившей его от бородавок, и теперь был более серьезен в отношении такого рода опыта.

Как показывает случай Стэна, тот, кто связывается с Сатаной, но затем пытается уйти от него, становится особенно уязвим для злых духов. Так же как и тот, кто серьезно занимался оккультизмом, «приоткрыл двери», а затем решил изменить свою жизнь и вернуться к авторитетной религиозной практике. Подобно мафиозным кланам, после того как человек дал клятву верности семье и увидел лица боссов, организация вряд ли позволит ему уйти, не заставив пожалеть о предательстве. Такие люди «слишком много знают».