Очки для секса - [33]

Аня писала второй рассказ. Не хотелось описывать свою жизнь, а абстрагироваться от неё было трудно. Потом Аня перевесила картину «Дурищи Аня и Майя веселят Москву», чтобы она была перед глазами, и дело пошло. Получилось даже два рассказа.

А еще Аня познакомила Майю с гонщиком Сашей. Вышло случайно. Надо было стремительно переехать от Славы. Майя помогала, а Сашу попросили вывезти так, чтобы никто потом не нашел, куда уехали. Вечер сидели в дворнической комнате. Опять выпили шампанского. И Майю надо было довезти до дома. А в следующий вечер подруги пошли поесть суши. Всё было как всегда. Диваны и тихая музыка. Взяли по полпорции — не голодные потому что. И по бокалу вина — не пить ведь пришли. Потом заказали бутылку и по целой порции. Потом еще по одной. Когда поняли, что опять нарубались роллов, как борща, взяли по десерту. И только сейчас Майя сказала:

— Сашка вчера остался у меня.

— Да ну?!

— Ну да.

Только сейчас Аня заметила, что подруга какая-то не как всегда.

— Майя, ну-у-у, Сашка классный — я еще в день нашей со Славкой свадьбы поняла.

— Ань, ты же не имела на него виды?

И тут из Майки полился монолог.

Оказалось, что, как Аня и предполагала, вовсе не работа была причиной для такой болезненной осторожности в отношении мужчин. Жила в Майкиной семье тайна. Все делали вид, что этого нет. Но однажды Майка услышала случайный тихий разговор родителей. Ей было лет десять. Мама уезжала на несколько дней. Отец молчал куда. По их тихому разговору Майя поняла, что мама похоронила свою маму. Бабушка! И она сразу всё вспомнила. Свою бабушку. Как она совсем маленькой жила у нее в деревне целое лето. Родителям нужно было уехать по работе, и не было другого выхода, как отвезти Майку к бабушке. Они почему-то никак не могли решиться. Особенно против был отец. Майка к своим пяти годам вообще не знала, что у нее есть бабушка. Папина мама умерла давно. И бабушка была для нее только фотографией. И пока они ехали в деревню, она пыталась понять, как она будет целое лето гостить у фотографии. А её встретила не фотография, а настоящая живая бабушка.

Вообще, в деревне было замечательно. Дом стоял на отшибе. В доме пахло разными травами. К бабушке почти каждый день приходили люди. Приносили всякие продукты и утварь. Кланялись бабушке и о чем-то тихо просили. Бабушка уходила с ними в пристрой к бане. Майя ждала их на крылечке. Она как-то сама поняла, что ходить за ними не надо. Когда люди уходили, то, глядя на Майку, говорили, что она — вылитая бабушка. Бабушка парила Майку в бане. Еще бабушка пела какие-то непонятные песни, когда расчесывала волосы и когда укладывала Майку спать.

Когда мама забирала Майку домой, бабушка просила за что-то у Майкиной мамы прощения. Говорила что-то про корни, про женскую линию.

А сейчас Майя услышала, как отец назвал бабушку «колдуньей». И сказал, что иногда боится маму, потому что взгляд у нее бывает, точно как у её матери. И что боится за Майку. И стало всё ясно. Что за травяной аромат стоял в доме, и почему люди приходили просить и кланялись, и что за сны иногда снятся Майке. И еще она вспомнила, что бабушка надела на нее нитку с амулетом. Майя перерыла вещи и нашла старую серебряную монету на черной нитке. Надела ее на шею. И ночью ей приснилась бабушка. Будто бы опять Майе было пять лет и бабушка была жива. Бабушка расчесывала её волосы после бани и стала говорить:

— У тебя всё будет хорошо, внученька. Если наберешься терпения и станешь ждать. Если бы ты жила со мной — не миновать было бы тебе нашего семейного ремесла. В деревне силу не спрячешь. А там, далеко, она, эта сила, тебе ни к чему. А сильному нельзя быть слабым. Потому крепись. Слушай себя, жди судьбу. Не снимай амулет, он тебе подскажет, что вот она твоя судьба.

Майя хотела бы думать, что это всё был только сон. Один очень странный большой сон. Слишком уж это было для обычной московской девчонки. Но монетка на шее была реальностью. И при каждой встрече Майя ждала знака. А ничего не происходило. И вот, вчера, когда Сашка вёз ее домой, она почувствовала, что нитку будто бы кто-то разрезал, и монетка медленно поползла по коже. И она вспомнила, что ей во сне говорила бабушка. Посмотрела на Сашку так, что он остановил машину.

— Надень очки, — он протянул ей свои разбитые темные очки.

— Зачем? — Майя сразу очнулась, но достать монету из бюстгалтера не решилась.

— Иначе мы не доедем, — Сашка смотрел на нее как-то странно.

Сашка молча нажал на газ, но не смотрел на Майку до самого её дома. Майка, наоборот, не сводила глаз с Сашки.

— Май, вот я всегда думала, откуда в тебе, в коренной москвичке, иногда проступает что-то дикарское! Вот ты не смейся! У тебя иногда такой взгляд бывает, а еще эта твоя рыжая копна: хочешь — не хочешь, а колдунов и магов вспомнишь. Сейчас всё понятно — глюков у меня не было, — Аня протянула Майе руку, — спасибо, подруга!

— Я думала, ты смеяться будешь, — Майка будто извинялась глазами.

— Май, вот ты меня прости, конечно. А если предположить — только предположить! Но если это просто порвался шнурок? Ты ж его столько лет носишь не снимая. Ну вот просто порвался и всё!