Очкарик - [219]

— Никакой человечины, — сообщили из лаборатории. — Только свинина самого высокого качества, говядина и молодая баранина. На все есть сертификаты.

Миколай ненадолго отошел от стола к стене, к которой были прибиты деревянные доски с крюками. Как на витрине здесь висели пилы, тесаки, ножи и прочие профессиональные инструменты. Он взял обычное острие с мелкими зубчиками и поставил его на электропилу. Она напомнила Романовской устройство, которым судебные медики распиливают черепа во время вскрытия трупов.

— «Хамет-54», модель турбо, лучше всего подходит для резки костей. Достаточно правильно ее хранить и точить насадки примерно раз в месяц, — пояснил Миколай и, видя отвращение на ее лице, добавил: — Смерть неизбежна. Бог велел человеку есть мясо, поэтому нельзя отказываться от него. Это есть жертвоприношение. Так же было и в данном случае.

Романовская услышала, как кто-то вошел. Молодой мужчина кивнул ей и несмотря на то, что она была в мундире, не продемонстрировал своим видом никаких опасений. Он протянул Нестеруку чемодан, наполненный, должно быть, инструментами, потому что старик, взяв его, согнулся от тяжести.

— Может быть, рассчитаемся завтра? — спросил Миколай и указал на Романовскую. — У меня гости.

— Конечно, — согласился тот. Комендантша заметила на его руке шрамы от ожога. — Но я бы предпочел получить расчет до среды. Я еду в отпуск и хотел бы сделать кое-какие покупки.

— Тогда я заплачу сегодня, — согласился Миколай. — Подождите.

Он обогнул стол и наклонился к сейфу. Открыл. Внутри были старые папки. У Романовской промелькнула мысль, что у мясника намного больше документов, чем у бывшего шефа полицейского участка. Он взял толстый конверт, отсчитал деньги и протянул их молодому человеку. Когда тот вышел, старик объяснил Романовской:

— Способный парень. Не профессиональный токарь, но по моему заказу делает превосходные ножи. Берет не много, а качество лучше, чем у купленных в супермаркете.

Романовская подумала, что если это дешево, то, видимо, она ошиблась с выбором профессии. Следовало стать токарем, а не карабкаться по ступенькам карьерной лестницы в следственных органах. Староста, вручая ей гонорар, дал пачку, толщиной раза в три меньше. Разве что мясник платит токарю в белорусских рублях.

— Я не знаю его, — бросила она.

— Это какой-то родственник пани Прус, — продолжал Нестерук. — Он уже несколько лет работает в клинике. Ездит там на электрополотере, занимается наладкой оборудования. Золотые руки, все умеет. Я много раз уговаривал его открыть свое дело, но у него все не хватает смелости. Хороший, скромный парень. Талант по работе с металлом. А еще и в компьютерах разбирается. Как-то у нас случился сбой в программе, так он моментально установил все по новой. Я в этом совсем профан. Кажется, с вашим сыном общается. Я как-то видел их вместе.

Романовская указала на стену с арсеналом.

— И этим хаметом вы отрезали голову Бондаруку, пан Миколай?

— Я ведь уже сказал, пани Крыся. — Он покачал головой. — Мы видимся второй раз и опять при не очень приятных обстоятельствах. Хаметом, но не этим. Тот совсем затупился. Я отдал его наточить.

— Этому парню? — Она кивнула в сторону двери.

Миколай замялся.

— А может, где-то и лежит в цеху. Он вам нужен?

— Это орудие преступления, — вздохнула она. — Парни найдут при обыске, если он будет где-то на комбинате. А если он в другом месте, то скажите, пожалуйста, где. Надеюсь на вашу искренность.

Миколай не ответил. Он молол мясо. Ему осталось всего несколько кусков. Ведро было уже почти полное.

— Вы понимаете, что вам придется поехать с нами.

— Только это вот закончу, и едем, — заверил он. — Я не потому сам признался, чтобы уходить от ответственности.

— Вы уверены, что Петр не оставил письма? — расспрашивала Кристина. — Либо что-то другое, что могло бы подтвердить вашу версию? Не буду скрывать, что подобное обстоятельство сработало бы в вашу пользу.

— Может, и оставил, но я понятия не имею где, — рассудительно ответил старик. — Копаться в его вещах я не стану. Если что-то было, то сыновья нашли. Или домработница. Мы, знаете ли, несколько лет не разговаривали.

— Поссорились?

— О нет! — резко возразил он. — Мы даже встречались. Со стороны могло показаться, что все в порядке. Только в ту ночь он вызвал меня к себе. Хотел, чтобы я забрал какие-то документы, которые он хранил долгие годы. Я не сел в машину, которую он за мной прислал. Боялся, что он хочет сбросить на меня какой-то свой груз. У меня куча своих проблем. — Он откашлялся. — Потом, глубокой ночью, приехал ко мне. Сказал, что попрощаться.

— Попрощаться?

— С ним был отец невесты. Казалось, что они в прекрасных отношениях.

— Давид? — удивилась Кристина. — Этот пьяница?

— Сейчас пьяница, а когда-то его офицер. Псевдоним Смутный, и это он завербовал Петра. Он внушил сам себе, что вылетел из органов из-за Бондарука. Это была неправда, потому что Давид был конфликтный и уже тогда много пил. Перешел дорогу очень многим, строил из себя незаменимого. Много лет Смутный не давал жизни Петру. Он все никак не мог привыкнуть к новой жизни. Капитализм искренне ненавидел. Он хотел, чтобы все было как раньше.