— Только видимость, — отрицательно покачал головой офицер соседней страны и армии. — Лезть напролом — только с альпинистской снарягой. Иначе — без вариантов.
— Ну, альпинистов, как и миномёта, сейчас можно не опасаться, — подытожил краткий прогноз кэп, вздыхая.
— А я тебе о чём… Им только кругаля давать, чтоб вверх вылезти, — Чапа повёл рукой вбок, в направлении мелкого ручья, струящегося по дну ущелья и незаслуженно называемого в этих краях рекой. — А пока они обойдут, да по ущелью, да на ту сторону пока переберутся… — он весело фыркнул.
— Это понятно, — нехотя отозвался кэп, словно испытывая чувство вины перед своим бойцом.
— За два часа мы уже на нашей стороне будем, — как ни в чём не бывало, завершил мысль Чапа. — И даже быстрее. Он ещё, может быть, даже жив к тому времени ещё будет, — сосед буднично кивнул на Очкарика.
— Несколько цинично, — спокойно и отстранённо вздохнул сам Очкарик, устраиваясь поудобнее и не глядя назад. — Да ладно, не стесняйтесь, разговаривайте громче. Я же понимаю: я русский, меня не жалко. Я бы и сам на вашем месте… — здесь он благоразумно прикусил язык.
Двое, отойдя метров на десять, продолжали за его спиной о чём-то тихо спорить вполголоса.
— Если бы… — в какой-то момент раздался чуть более эмоциональный, чем обычно, аргумент кэпа.
— Никто сюда не полетит. Об этом не может быть и речи. — Спокойно и жёстко отрезал Чапа. — Это же обсуждалось? Чего ты сейчас задним числом переигрываешь? Тебе приказ — не указ? Есть инструкция, как раз на этот случай.
— Ладно… Продержись хотя бы час. Мы оторвёмся, — обратился кэп, подходя сзади уже к своему бойцу. — Задержишь их — семье твоей, что полагается, занесём, — серьёзно продолжил он. — Из неучтёнки.
Потерь на этом выходе не планировалось вообще, оттого групперу было чуть не по себе. Имела место просто досадная случайность
Хотя, в чём-то и раненый был прав: он действительно был единственным русским в группе, а не кем-то из своих. Это очень здорово играло на интересы командиров по ту сторону границы: после обнаружения местными именно его тела, вопросы встанут совсем не те…
— Кэп, иди уже, — Очкарик не стал говорить, что с той стороны гор его никто, по большому счёту, не ждал.
С бывшей женой они были достаточно чужими людьми, да и замуж второй раз она собралась более чем удачно.
Дочь была ещё мала и, естественно, во всех конфликтах всегда занимала сторону матери. Хотя Очкарик в своё время её честно зачем-то указал во всех полагающихся документах.
— Кэп, вали. — Повторил он. — Прикрою. Не вози никуда и ничего. Тот адрес, где дочь живёт — вам там никто не обрадуются, поверь.
Шаги за вторым поворотом, за спиной, окончательно стихли через четверть минуты.
В итоге вышло именно так, как сказал Чапа.
Полтора часа он честно не давал бородатым высунуться из-за поворота.
Сосед рассчитал всё точно. Сейчас Очкарик понимал, что Чапа был просто каким-то образом в курсе местной обстановки.
Фокус был в том, что шедшие за ними по пятам были тоже не местными, а из здешней столицы, возможно — из столицы провинции.
Центральная же власть в этом районе, как известно, что-то решает только в светлое время суток (и то, исключительно вдоль дороги).
Поймавшие в дурную засаду их группу явно с центральной властью не имели ничего общего. Так, шалили. Навроде средневековых оголодавших крестьян, в голодный год лет пятьсот тому выходивших с кистенём на большак.
Соответственно, местным столичным, чтоб обойти Очкарика и зайти на тот склон для его купирования, какое-то время пришлось потратить, чтоб банально договориться с местными. Не сделай центровые так, палить им друг в друга на ровном месте до заката: местные центровых не особо любили, потому что разные народы, и даже разные религии (как ни парадоксально, но ханафитский суннитский масхаб к здешним исмаилитам не имел никакого отношения).
А потом чужая двойка действительно обошла его по скалам, как и предполагал проницательный Чапа. Но на это у них ушло почти полдня.
Свои уже давно были на той стороне к тому времени, для чего им специально держали коридор ребята ещё одной соседней страны-союзника (и их армии). Дальше этого поворота преследовать группу никому из местных не было никакого смысла.
А простреленный сразу в нескольких местах со спины, Очкарик тихо умер в красивых, но чужих горах от кровопотери. Пока раздосадованная неудачей двойка противника, отработавшая его, с ругательствами топала вниз, обратно, с соседней горной кручи.
Ух ты. Кажется, я не умер. Ну или всё-таки умер, но как-то неокончательно.
Если переводить на субъективные ощущения, то словно резко заснул в одном месте — а проснулся в другом.
Что гораздо приятнее, оказался я тут не с пустыми руками; в ином варианте, всё было бы гораздо грустнее. Хотя, патроны — вещь такая. Заканчиваются всегда невовремя. Жаль, что со мной не перенеслась та кучка, которую набросала братва, уходя за поворот горной тропы.
Ладно. Будем надеяться, своим там я время выиграл.
Потому что здесь творилась вообще какая-то форменная дичь. С корабля — на бал, что называется.
Люди были немножко не такие на вид, но всё равно — все присутствующие были людьми. И творить своими руками такое…
