Очкарик 3 - [62]
— Орды больше нет. Или пока нет, дальше будет ясно точнее, — аккуратно прокомментировал Даулет. — Зависит от будущего. Но законы Орды здесь действуют в полной мере. Будь нашим гостем.
— Как ты резко изменился в лучшую сторону, с места в карьер, — ирония в словах человека была заметна только женщинам. — Ты уверен, что у нас нет с тобой разногласий по вопросам иерархии?
— Что такое иерархия? — орк вежливо склонил голову к плечу, возвышаясь над хуманом на добрую половину ладони.
Прочие воины были ему под стать.
— Вадим, замолчи! — Асем явно что-то увидела в мыслях товарища и сейчас решительно ввинтилась между мужчинами. — Лучше объясни, почему ты так странно про Орду подумал? — она примирительно подхватила его под руку по эльфийском обычаю.
С другой стороны то же самое, не задумываясь, проделала Хе.
Орки озадаченно раскрыли глаза пошире, но ничего не сказали: у хумана как-то без перехода возник эскорт, который противоречил правилам. С другой стороны, то была сама наследница престола.
— Этот человек — единственный, кто оказался рядом, чтобы меня спасти, — буднично и словно ни к кому не обращаясь произнесла дочь хана.
А затем выдала некоторые подробности, после которых мужчины-орки хмуро переглянулись и ни слова не сказали.
— По праву ханской кошмы, вы у себя дома, Ханшайым, — бесстрастно уронил Даулет.
— А где у вас кормят? Пловом и бараниной пахнет, — бесхитростно поинтересовался пятнистый.
При этом глаза его почему-то были холодными льдинами.
— Там, — пара орков развели руками густой кустарник, освобождая проход.
Дальше по ложбине обнаружилась утоптанная каменистая площадка два на два перестрела из большого лука. Над парой костров висели казаны.
— Плов и баранина, два блюда, — Жулдыз и Акмарал переглянулись. — Чем помочь?
По понятным всем правилам, женские дела перед застольем предстояло сделать женщинам, коль скоро они тут появились.
— Не нужно, — мотнул головой один из сопровождавших. — Есть кому работать. Располагайтесь, — он кивнул в сторону праздничной белой кошмы.
Второй орк оглушительно свистнул на три такта особым манером, словно подавая кому-то команду.
Из единственного на площадке шатра тут же появилась светлая эльфийка. Коротко поклонившись, глядя в землю и не поднимая глаз, она направилась к огню.
— У нас есть кому работать. Отдыхайте, — Даулет спокойно протянул ладонь в направлении гостевого места.
— Хуясе, — Вадим резко остановился на месте.
Так, что Хе и Асем по инерции дёрнулись вперёд.
— Что? — орки вопросительно скрестили взгляды на человеке.
— Братва, а вы уверены, что у вас всё в порядке в лагере? — хуман высвободил руки из пальцев спутниц и задумчиво посмотрел на ушастую.
Эльфийка была полностью раздета, имела на запястьях следы верёвок, её ноги были в синяках.
— Ты о чём сейчас? — высказал общий вопрос Даулет.
Глава 19
— Я о ней, — хуман указал взглядом на светлую, нехорошо прищурившись.
— А что не так? — Даулет ладонью остановил вскинувшихся соплеменников, а сам с недоумением подошёл к человеку. — Нечистой пищи ей не даём. Чистоту соблюдает, всё по правилам. Готовит только под нашим присмотром: мы же не идиоты рисковать, что она нас отравит.
— Всё, что она готовит, она первая сама и пробует, — подхватил ещё один кочевник. — Человек, если ты хочешь на что-то намекнуть, то лучше говори открыто? Здесь, — он выделил слово интонацией, — недоговорки не в чести.
— Асем? — пятнистый обернулся и поймал взгляд дочери хана.
Какое-то время они смотрели друг другу в глаза.
— Я не знаю, что тебе ответить. — Хозяйка табуна напряжённо закусила губу. — С одной стороны, признаю все твои резоны. С другой стороны…
— Ханшайым, что сейчас происходит? — вежливо, но твёрдо спросил Даулет.
— Я иногда могу увидеть мысли тех, кого знаю хорошо, — не задумываясь, отмахнулась Асем. — С Вадимом, пока ехали сюда, пришлось научиться общаться без слов. Вадим, могу озвучить твои слова всем?
— Да я и сам в состоянии, — человек передёрнул плечами, затем почти что выплюнул в сторону мужчин. — Я вижу рабыню, которую вы низвели до скотского уровня. Вы не считаете её за человека, обращаетесь как с животным. Могу много чего добавить, но НАСКОЛЬКО ЭТО ВСЁ НОРМАЛЬНО?
— Так она ж и не человек, — орки абсолютно искренне и почти синхронно удивились.
— Справедливости ради, с самкой хуманов вряд ли было бы иначе, — потёр затылок один из них, тот, что был постарше. — Эй, хуман, но в заказе подобных ограничений не было! Было сказано, что мы головой отвечаем за соплеменниц, орчанок. А уж что мы сами едим, пьём, с кем развлекаемся — это нанимателя не касается.
Вадим очень грязно выругался на орқша.
Лица номадов затвердели.
— Человек. Ты — личный гость Ханшайым, — Даулет будто не говорил, а забивал сваи. — Мы все обязаны тебе тем, что ты доставил её сюда живой и невредимой. Но даже наши благодарность и гостеприимство могут иметь границы, несмотря на твой особый статус. Пожалуйста, соблюдай правила! Ты не у себя дома, в гостях! Помни об этом!
— Прибавь к словам Даулета то, что у нас очень большой счёт и к твоему племени, — добавил орк постарше. — Ты на особом положении только потому, что за тебя поручился Торфаальд.
Вселенец из магического мира в современный, слегка альтернативный, Казахстан. Вместе со всем "пакетом" возможностей среднего человека его мира, с которыми будет разбираться уже у нас.
Попадание в твой медицинский чип сознания учёного из более развитого мира, оказывается, автоматически проблем не снимает. Где-то даже наоборот: из-за многочисленных различий, прблемы могут только углубиться.
Ты ещё несовершеннолетний, один и выброшен на улицу. Но к тебе в медицинский имплант попадает на время сознание учёного из гораздо более развитого мира.
Что может изменить недоучившийся студент кафедры фарси, ушедший в армию на контракт, в новом для себя мире? Где первородные расы затеяли резню все против всех, а у него впервые в жизни появилась мечта и кто-то любящий. Правда, это не человек, а метиска-дроу.
Попадание в твой медицинский чип сознания учёного из более развитого мира, оказывается, автоматически проблем не снимает. Где-то даже наоборот: из-за многочисленных различий, проблемы могут только углубиться.
Продолжение истории о том, как навоевавшийся в предыдущей жизни герой пытается реализоваться в совершенно другой обстановке. Принципиально не вспоминая о каких-либо боевых навыках, исключительно работая над своей социализацией.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.
Война на уничтожение разгорается между народами с новой силой. Кровь может и дальше литься рекой, если это все не остановить. Может ли что-то изменить союз человека, орчанки и метиски-дроу?
Очень странный мир, в котором эльфы — это вовсе не возвышенные любители поэзии и музыки, а порой — просто утонченные садисты, пытающие детей. Гномы — не только очаровательные мастера на все руки, но и раса, считающая всех по определению ниже себя. Соответственно, и жить не-гномам незачем. Люди — с ними только предстоит разбираться. Не особо они тут что-то решают… А ты — самый обычный попаданец, дома — самый простой контрактник, тоже хуман. Здесь потративший свой последний, как в той песне, патрон, чтоб защитить девчонку-орчанку.