Очистка-3. Изгнание/Сброс петель - [23]

Джульетта сцепила зубы. Она вдруг осознала, что ещё никому и ни разу в жизни не давала в морду.

И только из боязни промахнуться и раскроить о прутья решётки собственные костяшки она не исправила это упущение.

••••

Прошла всего неделя после её прибытия на Верхний ярус, и вот теперь Джульетта покидала его, причём с уменьшившимся количеством пожитков. Её снабдили голубым комбинезоном механика — слишком большим по размеру. Питер даже не попрощался — Джульетте казалось, скорее со стыда, чем от гнева или негодования. Он проводил её через кафетерий до начала ступеней, она повернулась, чтобы пожать ему руку… Но он стоял, потупившись и засунув большие пальцы за нагрудник комбинезона, на котором уже красовалась криво прицепленная звезда шерифа.

Джульетта пустилась в путь — предстояло преодолеть всю высоту Хранилища. Чисто физически это легче, чем подъём, но в других отношениях будет куда тяжелее. Что же произошло с Хранилищем и почему? Её не оставляло чувство, что она находится в центре событий и часть вины за случившееся лежит на ней. Ничего этого не было бы, если бы к ней в Машинное не пришли и не забрали её оттуда. Она бы по-прежнему ругалась по поводу наладки генератора, не спала бы ночами, ожидая неизбежной аварии; а за этим последовали бы десятилетия хаоса, когда все они были бы вынуждены как-то выживать на запасном генераторе — именно столько времени понадобилось бы, чтобы восстановить основной агрегат. Но вместо этого она оказалась свидетелем катастрофы другого рода: ломались не бездушные оси и стержни — умирали люди. Хуже всего ей было при мысли о безвременном конце бедного Скотти, такого многообещающего, такого талантливого паренька.

Она пробыла шерифом совсем недолго — звёздочка на её груди лишь блеснула и погасла — но следовательский зуд уже стал, похоже, её неотвязным спутником. Ей просто необходимо во всём разобраться. Что-то в этом самоубийстве Скотти было не то. Ну да, признаки психического расстройства, конечно, налицо — взять хотя бы нежелание покидать свой кабинет; но опять же — Скотти служил «тенью» у старого Уокера и мог бы проникнуться его нелюдимостью. К тому же Скотти носил в себе тайны, слишком большие для его юного, неокрепшего ума; он до того был охвачен страхом, что даже отправил Джульетте срочный вызов по электронной почте — и всё-таки она знала паренька как собственную тень и понимала, что он был не из тех, кто кончает с жизнью. Ей неожиданно пришла в голову мысль: а Марнс? Был ли он из породы самоубийц? Если бы старая Дженс была жива, не потребовала ли бы она от Джульетты, чтобы та выяснила обстоятельства этих смертей? Ведь во всех них что-то явно нечисто!

— Не могу, — прошептала Джульетта призраку Дженс. Носильщик, миновавший её по пути наверх, оглянулся в недоумении.

Больше она старалась вслух не думать. На лестничной площадке уровня, где располагалось родильное отделение её отца, она помедлила, раздумывая, не навестить ли его. На пути наверх она тоже останавливалась здесь, но гордость не позволила ей тогда пойти к отцу. А теперь ей этого не позволил стыд. Стыд заставил ноги Джульетты двигаться, и она уходила всё дальше и дальше, укоряя себя за воскрешение призраков давно прошедшего и изгнанного из памяти прошлого.

Тридцать четвёртый этаж, вход в IT — и снова она решала, не остановиться ли. В комнате Скотти наверняка найдутся какие-то следы, которые айтишникам не удалось полностью уничтожить. Джульетта встряхнула головой. Подозрения уже угнездились в её мозгу. Но как бы ни было трудно уйти с места преступления, ничего другого ей не оставалось — её, конечно, и близко не подпустили бы к комнате Скотти.

Она продолжила свой путь, размышляя над тем, что местоположение IT в Хранилище, пожалуй, тоже не случайно. До следующего полицейского участка, в котором ей предстояло отметиться, Джульетте оставалось ещё тридцать два этажа — тот располагался почти в центре Срединного яруса. Офис шерифа находился в тридцати трёх уровнях над её головой. Таким образом, IT был расположен по возможности дальше от любого из полицейских участков Хранилища.

Она встряхнула головой. Паранойя, не иначе. На таком шатком основании диагнозы не ставятся — вот что сказал бы ей отец.

Отметившись около полудня у первого участкового и получив от него в качестве угощения немного хлеба и фруктов (заодно с напутствием не забыть поесть), она продолжила спуск через Срединный ярус. Вот и верхние жилые уровни. Где-то здесь живёт Лукас. Интересно, знает ли он о её аресте?

Груз прошедшей недели словно тяжкими гирями висел на ногах Джульетты и тянул её всё ниже и ниже в недра Хранилища; зато гнёт ответственности шерифа постепенно переставал давить на неё. По мере приближения к Машинному он всё больше уступал место предвкушению скорой встречи со старыми друзьями, и неважно, что Джульетта возвращается к ним опозоренной.

На сто двадцатом этаже она остановилась отметиться у Хэнка, участкового Глубины. Джульетта знала парня долгие годы; да и вообще, всё чаще стали встречаться знакомые лица; люди приветствовали её, хоть и довольно мрачно — такое впечатление, что им была известна каждая мельчайшая подробность её пребывания на посту шерифа. Хэнк предлагал ей остановиться у него и отдохнуть, но она задержалась лишь на короткое время, чтобы не выглядеть невежей. Наполнив свою фляжку, Джульетта снова пустилась в дорогу — ей оставалось ещё двадцать этажей до того места, которое она со всем основанием могла назвать своим домом.