Очевидное убийство - [4]

— Понятно. А маму ее ты ко мне прислал исключительно ради того, чтобы отвлечь меня от работы и расцветить мою унылую жизнь прелестью разнообразия, — я осеклась. — Ох, а который теперь час?

Показания моих собственных часов и освещенность окружающего мира находились в явном противоречии: солнце, выглянув ненадолго из-за туч, похоже, начало задумываться — а не пойти ли ему уже спать, а стрелки сообщали о начале пятого. Опять я этот механизм завести забыла! А электронные часы меня не любят, и выходят из строя с нудным постоянством не позднее чем через сутки пользования.

— Девятнадцать ноль восемь, — сообщил герр майор металлическим голосом «точного времени».

— Матка боска Ченстоховска!

Я метнулась в комнату, так что двум табуреткам, оказавшимся у меня на дороге, пришлось в полном беспорядке отступить куда-то под стол. Стол дрогнул. Ильин — вот что значит оперативник! — успел одновременно убрать ноги с пути четвероногих снарядов и подхватить падающую джезву. Впрочем, на восторги времени не оставалось. Как и на приведение себя в парадный вид. Ладно, обойдемся более-менее пристойным. На это ушло три с половиной минуты. Никита Игоревич встретил меня восхищенным возгласом:

— Вах! Впервые вижу женщину, которая умеет собираться действительно быстро.

Век бы слушала, да некогда! Я прервала комплименты, постаравшись все-таки обойтись без грубости:

— Никитушка, солнышко, лапушка моя, извини бога ради, но давай отложим продолжение беседы на завтра? Мне через двадцать минут надо быть на другом конце города.

— Где именно? — лениво поинтересовалось солнышко.

— У филармонии. То есть, у драмтеатра, то есть… ну, в общем, в том районе.

— И чего ты нервничаешь? Давай я тебя отвезу. Если повезет, будем вовремя, если нет — опоздаешь не больше, чем на десять минут.

Я представила, как Ильин высаживает меня из своего рыжего драндулета прямо в распростертые объятья иссохшего от ожидания Бориса свет Михайловича… Картинка, писаная маслом.

Упомянутый Боб явился на моем горизонте недавно, и терять его из виду мне пока совсем не хотелось. Хотелось, наоборот, разобраться в загадке его безумного обаяния. Этим я и занималась с неясной периодичностью и абсолютно безуспешно вот уже третий месяц. И как раз сегодня вечером намечалась обширная культурная программа — от испанского фламенко в исполнении заезжих гастролеров до романтической прогулки под луной.

Но если ловить такси, значит что? Во-первых, опоздать не на десять минут, а на все двадцать пять, так мы и в зал, глядишь, не попадем. А во-вторых, в это время суток, да в направлении центра таксисты дерут так, что всю следующую неделю — до ближайших финансовых поступлений — придется изображать из себя иллюстрацию к известному романсу «Сухою бы я корочкой питалась». Я, конечно, вполне непритязательна в еде, но ведь не до такой же степени! Ни один мужик в мире не стоит того, чтобы ради него сидеть на голодном пайке. Впрочем, тысячи и даже миллионы женщин с таким мнением наверняка не согласятся, ибо изводят себя диетами, от которых загнулся бы даже индийский йог — все исключительно ради Него, Лучшего В Мире. Да еще чувствуют себя от всех этих самоистязаний жутко счастливыми. Жизнь, возложенная на алтарь Великой Любви. Н-да. Любовь — это аргумент. Это я, должно быть, ненормальная.

А, к лешему! Почему я должна беспокоиться о том, кто на кого как посмотрит? Хай хоть поубивают друг друга! Здрасьте, а с кем я тогда фламенко смотреть пойду? Через полсекунды, завершив эти бурные размышления классическим «будь что будет», я просияла самой нежной улыбкой, на которую была способна:

— Спасибо, солнышко! Ты меня просто спасаешь.

Солнышко скептически усмехнулось.

3. Клара Шуман. Любите ли вы Брамса?

Хорошо это или плохо, что мужчины перестали носить шпаги? Обмен взглядами не столь убийственен, как фехтовальные упражнения, но, увы, и гораздо менее зрелищен. Цивилизация, однако! Когда я чмокнула Ильина на прощанье, он едва руль не сломал от удивления — а Боб, джентльмен комнатный, даже не удосужился поинтересоваться, кто это меня подвозил. Более того, и Никитушка на следующий день ни словом не обмолвился о гонках предыдущего вечера. Изверги они после этого!

Ну скажите на милость, как в таких условиях можно наслаждаться испанскими мотивами? Испания — это неистовые страсти, бешеная ревность, а тут — фу. Манная каша пополам с овсяным киселем. Редиски вареные, испортили мне все впечатление.

Несмотря на мою пожизненную любовь ко всему испанскому — кроме корриды — и поистине титанические усилия по сосредоточению, происходящее на сцене затронуло меня в этот раз не больше, чем месса кришнаита. Фламенко требует растворения. Ага! Нет бы плыть в плеске красок, музыки и отточенной пластики танцоров — вместо этого мысли мои были заняты недослушанной загадкой. Хоть беги из зала и разыскивай Ильина, чтобы дорассказал.

Это что же у нас получается. Некто был вполне жив. Потом к нему в гости явилась некая девушка, после чего он перестал быть жив. А на орудии убийства девушкины отпечатки. Восхитительно! Мама девушки, конечно, совершенно убеждена в том, что «этого не могло быть». Но мамы — они такие. Это не показатель. Так вот, спрашивается, за каким таким лешим Ильин решил подсунуть мне эту историю, если все и так ясно?