Очерки жизни и быта нижегородцев в начале XX века. 1900-1916 - [17]

а) односменные (работа только днем);

б) двухсменные с перерывом, днем — полтора часа, ночью полчаса;

в) двухсменные непрерывные;

г) трехсменные непрерывные.

Беспрерывные работы (круглые сутки) производились в тех цехах, где это было необходимо по техническим условиям: погасить, например, мартены, значило вывести их из строя на 5–7 дней.

В сталелитейном, железопрокатном, бандажном цехах и на электрической станции применялась непрерывная схема работы в три смены по 8 часов каждая:

I смена — с 6 часов утра до 2 часов пополудни;

II смена — с 2 часов пополудни до 10 часов вечера;

III смена — с 10 часов вечера до 6 часов утра.

Двухсменная непрерывная работа по 12 часов — с 6 часов утра до 6 часов вечера и с 6 часов вечера до 6 часов утра — выполнялась во всех подразделениях завода рабочими вспомогательных профессий, то есть машинистами, кочегарами, смазчиками, шорниками (сшивателями ремней) и заводскими сторожами.

В шести паровозных цехах — паровозокотельном, кузнечном, механическом, обшивочном, сборочном, ремонтном, и седьмом — вагоноклассном цехе, — работали:

• днем — 10 часов (с 6 час 30 мин утра до 12 часов дня и с 1 час 30 мин до 6 часов вечера);

• ночью — 8 с половиной часов (с 6 часов вечера до 11 час 30 мин и с 12 часов ночи до 4 часов утра).

Во всех остальных подразделениях, цехах и мастерских Сормовского завода велись дневные работы в одну смену продолжительностью 10 часов.

Кроме вышеперечисленных нормированных работ на заводе существовали также и сверхурочные — обязательные и необязательные. К обязательным сверхурочным работам относились все ремонтные работы, без срочного выполнения которых заводские цеха могли остановиться, как то: исправление машин, станков, котлов, подъемных кранов и прочего. К необязательным сверхурочным причислялись все остальные работы вне нормального рабочего дня, устанавливаемые добровольным соглашением между цеховым начальством и рабочими.

Соглашениями оговаривались как время производства работ, так и оплата. Обязательные сверхурочные работы должны были оплачиваться поденным рабочим в повышенном размере, согласно особой расценке, помещенной в «Правилах внутреннего распорядка». Закон устанавливал, во-первых, ограничение общей продолжительности обязательных сверхурочных работ ста двадцатью часами в год, во-вторых, закон требовал от заводского начальства предоставления каждому работавшему ежедневно по 12 часов в непрерывно действовавшем цехе обязательного отдыха — четыре дня в месяц.

Оба эти правила заводской администрацией полностью игнорировались, что и вызвало в начале 1900-х годов поток судебных исков обманутых рабочих к правлению «Акц. о-ва Сормовских заводов».

— Почему вас так давно не видать за преферансом в Коммерческом клубе? — спросили однажды нижегородцы популярного в городе мирового судью 6-го участка К. Е. Ромашова.

— Знаете, — отвечал тот, — у меня не хватает времени. Я сижу дни и ночи, разбирая жалобы сормовских рабочих на их анонимных хозяев — акционеров общества «Сормово», а у меня таких жалоб имеется на сегодняшний день, кроме дел, уже решенных ранее, не менее двухсот пятидесяти.

Мировой судья не преувеличивал. Действительно, за 1901, 1902 и 1903 годы сотни обобранных сормовичей взыскивали через суд недоданные заводоуправлением, но бесспорно причитавшиеся им деньги за сверхурочные работы и работу в праздничные дни.

Почин таким искам сделал кочегар Евгений Щедров. Он работал на заводе О-ва «Сормово» с 20 апреля 1897 года по 8 мая 1901 года, когда был с завода уволен, причем о-во «Сормово» не заплатило ему за работу в воскресные и праздничные дни.

Истец объяснил на суде, что он, будучи кочегаром на месячном жаловании в 20 рублей, зарабатывал по 75 копеек в день, при 26 рабочих днях в месяц. За работу в праздничные дни ему, согласно заводским «Правилам внутреннего распорядка», причиталось получать в полуторном размере, то есть по 1 рублю 12,5 коп. за каждый праздничный день. За время службы на заводе он отработал 210 воскресений и 108 праздничных дней. Щедров недополучил с завода всего 357 рублей 25 копеек.

Объяснения рабочего Щедрова подтверждались многочисленными свидетелями, и дело казалось совершенно бесспорным. Но заводский юрисконсульт Базилинский, соблюдая интерес хозяев-акционеров, из кожи вон лез, стараясь его запутать. Правда, он не смог лишить кочегара денег, заработанных им тяжелым трудом, но сумел, перенося дело из инстанции в инстанцию, оттянуть окончательное решение более чем на два года. Лишь в марте 1903 года, после постановления правительствующего Сената, Евгений Щедров получил, наконец, свои 357 рублей с прибавкой 4 рублей на судебные издержки и 20 рублей на уплату адвокату.

Шесть дней в неделю сормович напрягал мускулы в цехе или мастерской, с нетерпением ожидая покоя для рук и мозга. Воскресный отдых был почти единственным светлым пятном в жизни рабочего-металлиста. Воспоминаниями о воскресном дне сормович тешил и подбадривал себя всю следующую неделю.

Спору нет, некоторая часть рабочих, преимущественно — пришлый элемент, отдавали свой досуг посещению тридцати местных трактиров, игорных притонов и шалманов. Но не это определяло в первые годы XX века жизнь Сормова в праздничные дни. Не особенно влекли и две сормовские церкви, да и мало их было на 28 тысяч жителей. Размашистое веселье на улицах — вот что определяло лицо отдыхавшего в нерабочий день заводского села.